Под ударом-2. Операция «Арлекин»
Шрифт:
…
Немецкий U-bahn не был похож на советский – он был куда ближе к земле и напоминал, скорее, подземную железную дорогу, нежели метро в советском его понимании. Его начали строить в 1902 году, когда Сименс придумал вагоны на электрической тяге. Ничего необычного – неглубокие станции как в Будапеште или Нью-Йорке, грохочущие поезда желтого цвета. Говорили, что некоторые станции проектировали так, чтобы туда могли при затоплении пройти подводные лодки, спасать фюрера, что была ветка длиной сто семьдесят километров до самого Киля –
Уверенно ведущий их немец толкнул дверь; и они оказались в небольшой, со стенами из бетона комнате, в которой была примитивная мебель, лежак, какие-то ящики. Немец поджег спиртовку, поставил на огонь небольшой чайник.
– Не угорим?
– Что?
– Отравимся, – Николай показал на спиртовку
– Нет, спирт можно.
За стеной прогрохотал поезд.
…
Чай немец заварил пакетированный, американской марки «Липтон». Стаканы же были наши, железнодорожные…
Все в Германии так – что-то от нас, что-то оттуда…
– Хочешь чая?
…
– Не переживай. Можем поменяться стаканами, если мне не веришь.
Николай пригубил чай.
– Почему ты здесь прячешься?
– Потому что меня хотят арестовать. А в психушку мне неохота.
– Зачем тебя должны посадить в психушку?
– Потому что Пиотровски этого хочет.
Николая заинтересовала знакомая фамилия.
– … тот, кто мешает Пиотровски, попадает в психушку. Оттуда выходит полным овощем или совсем не выходит.
– Кто такой этот Пиотровски?
Сотрудник Штази посмотрел на него оценивающе и как то жалостно одновременно.
– Ты не слышал эту фамилию?
– Шеф что-то говорил
– Что?!
– Сначала скажи, что ты знаешь
Оба пистолета были у Николая. И это все определяло.
– Полковник Пиотровски. Руководитель управления коммерческого сотрудничества. От него идет разложение…
…
– Он достает все деньги, которые есть в этой стране. Голубой кафель 31 …
…
31
Так иносказательно определялись дойчемарки в объявлениях
– Кто достает машины, мебель, одежду – тот здесь может все. Не Хоннекер, а Пиотровски правит страной.
…
– Что про твоего шефа?
…
– Скажи что-нибудь, а то и я перестану говорить.
– Я думаю, что Пиотровски торгует наркотиками.
…
– Это возможно?
– С Пиотровски возможно всё… Наркотики… всё.
– Ты говорил, что кого-то посадили в психушку.
– Моего шефа. Он дал мне команду следить за вами.
– А тот грузовик?
– Какой грузовик?
– Марки ИФА? На дороге, мы едва не погибли. Ваших рук дело?
– Нет, но мы выясняли.
– И что же?
– Грузовика с таким номером нет.
– Вот
– Они подделали номер.
– Кто это «они». И зачем им это?
– Люди Пиотровски, больше некому. Зачем – не знаю. Твой шеф чем-то мешал Пиотровски или был в ссоре с ним. Он решил наказать.
Немец показал на тетрадь, которую Николай по-прежнему держал подмышкой.
– А эта тетрадь? Что в ней?
Николай прижал ее покрепче.
– Там наше дело.
– Но ты спрашиваешь меня о наших, немецких делах.
– Я еще не прочел до конца то что там написано. Если там будет написано про Пиотровски – я тебе скажу.
Немец, к его удивлению, согласился.
– Почему все-таки Пиотровски охотится за тобой?
Немец пожал плечами.
– Я не знаю. Но это началось ровно с того как мы отследили встречи вашего генерала здесь и начали расследовать это, задавать вопросы.
– А там, рядом с домом ты что делал?
Немец не ответил.
– Говори, что ты хотел сделать?
– Я думал речь про деньги. Мне нужны были деньги, а потом я бы ушел. Я знаю как, в подземелье остались места. На Западе – играют роль деньги или информация. Я не мог уйти пустым на Запад.
Николай кивнул. Мысли путались, он долго не спал… а тут было тепло.
– А что теперь ты намерен делать?
– Если твоего генерала не найти… уходить так.
– Генерал Половцев мертв. Его убили.
Немец покачал головой
– Тогда надо уходить как можно быстрее. Если Пиотровски добрался до генерала советской армии…
– Я хочу спать. Я буду спать, не подходи ко мне. Сплю я чутко и у меня оружие…
Немец кивнул
– Хорошо.
Лихтенберг. 10 марта 1989 года
Жизнь в Лихтенберге шла своим чередом, это был настоящий город со своими жителями и их потребностями. Каждый день сотни людей ехали в Берлин, разъезжались по всей Германии. Про генерала Половцева никто ничего не знал, официально он взял отпуск, а так – все понимали что он по своим каким-то делам уехал и вопросов не задавали.
Полковник Соболев как и положено офицеру его ранга имел собственную машину и не зависел от служебной. Сегодня он ехал в Берлин. В Берлине полковник был два – три раза на неделе по самым разным делам: надо было сдать в посольство и получить пакеты с грифованной перепиской, перекинуться парой слов то с кем-то из дипломатов, то с первым отделом, заехать к немецким коллегам и переговорить по текущим делам, купить по списку заказанное в берлинских магазинах. Секретную переписку он свалил в сумку, похожую на инкассаторскую, но опечатывать не стал, потому что страна социалистической ориентации. Бросив сумку на заднее, он вытащил подсос, завел машину, оставил на холостых чтобы прогрелась немного – и тут в стекло со стороны пассажира кто-то постучал. Соболев удивился – а что тут адъютант Половцева то делает? Если генерал вернулся – то надо идти как минимум доложиться.