Под угрозой скандала

Маккейб Аманда

– Нет, – Эмма яростно замотала головой, – не смей говорить о нем ничего плохого! Он – лучший из мужчин. Если уж на то пошло, то это я не стою его, в противном случае у тебя не было бы повода шантажировать меня.

– Шантажировать? Какое гадкое слово, Эмма.

– А как, по-твоему, я должна это назвать?

– Я хотел, чтобы ты стала моей, – грубо сказал Филип. – Но ты не захотела прислушаться к голосу разума, так что мне оставалось делать?

– Ты заявляешь, что любишь меня и ищешь способы обидеть меня? – Эмма

удивленно покачала головой. Но теперь благодаря Дэвиду она многое понимала лучше. – Когда-то я приняла боль и переживания за любовь, но больше я такой ошибки не совершу. Любовь не может быть жестока, Филип. Любовь – это… это…

Филип внезапно метнулся вперед и заключил Эмму в объятия. Ее охватила паника и страх, они ослепили ее совсем как тогда, с мистером Милном и герром Готтфридом. Эмма яростно вырывалась, но Филип крепко держал ее. Наконец он так прижал ее к себе, что она едва могла дышать. Его губы прижались к ее губам.

Филип был опытным любовником и вложил в этот поцелуй все свое мастерство. Эмма ощутила это даже сквозь пелену страха. И все же этот поцелуй не шел ни в какое сравнение с поцелуем Дэвида.

Эмме удалось опустить руку, и ее пальцы скользнули по кинжалу за поясом. Она сжала рукоятку. Это был антикварный образчик холодного оружия, когда-то висевший на стене в отцовской библиотеке вместе с другими раритетами. Теперь Эмма была несказанно рада, что взяла его с собой. Выхватив кинжал из-за пояса, она приставила лезвие к боку Филипа.

Он замер и отстранился, наконец оторвавшись от ее губ.

– Эмма… – хрипло проговорил он.

– Отпусти меня, – яростно прошептала она, – уходи, уезжай отсюда. Я никогда не полюблю тебя, Филип. Да и ты никогда не любил меня.

Он медленно отступил, кинжал был по-прежнему направлен на него. Даже когда он взялся за поводья, Эмма продолжала крепко сжимать оружие.

– Хорошо, Эмма, я уеду, – сказал он, – но знаешь, что я тебе скажу? Сэр Дэвид Мартон просто околдовал тебя, и эти чары скоро развеются. В тебе слишком много жизни, ты не подходишь ему. Я буду ждать тебя.

– Не стоит, – холодно ответила Эмма. – Я всегда хотела жить здесь, здесь и останусь.

Филип вскочил в седло. К большому облегчению Эммы, он, помедлив, пустил коня галопом.

– Это еще не конец, Эмма! – крикнул он, обернувшись. – Я обещаю!

Только когда топот копыт стих, Эмма разжала пальцы и кинжал упал в траву. Она опустилась на колени, едва сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Не время предаваться отчаянию.

– Пусть он уедет, – прошептала она.

Пусть ее новая жизнь станет реальностью. Даже если Дэвид не захочет больше видеть ее, если ей придется одной идти по жизни, ночь, которую они провели вместе, изменила Эмму, и она знала, что не может повернуть назад.

Глубоко вздохнув, она медленно поднялась. Отыскав тропинку в высокой траве, Эмма побрела по ней. Филип уехал, вокруг не было ни души.

Эмма хотела вернуться домой, в свой коттедж, к Мюррею и дневнику Арабеллы.

Однако через несколько мгновений она осознала, что ноги несут ее не в Бартон, а к Роуз-Хилл. С пригорка она видела покрытые мхом развалины старого замка. Последнее прибежище Арабеллы и ее возлюбленного.

Не отдавая себе отчета в своих действиях, Эмма направилась к развалинам. Сойдя с дороги, она перелезла через низкую каменную ограду и устремилась к полуразвалившейся галерее.

Глава 19

Старый замок словно застыл во времени, как муха в янтаре, под бледно-голубым небом. Эмма медленно приближалась к нему. Пустые глазницы окон на покрытых плющом стенах как будто смотрели на нее.

Сколько всего эти стены повидали за несколько столетий, подумала Эмма. Войны, тайные побеги, разбитые сердца, смерти и рождения. Эмма вдруг обрадовалась тому, что решила прийти сюда, поддавшись порыву. В окружении старых стен она чувствовала себя в безопасности. Здесь она могла укрыться ото всех. По сравнению с тем, что видели эти стены, ее собственные грехи казались ничтожными.

Эмма осторожно зашла в груду камней. В высокой траве виднелись остатки стен, некогда разделявших комнаты. Интересно, подумала она, где пряталась Арабелла и ее кавалер от преследователей, что они чувствовали, одни против ополчившегося на них мира. Испугались ли они, или страсть заглушила в них все прочие чувства?

Эмме вдруг тоже захотелось убежать куда-нибудь. Бежать, бежать, пока не найдет место, подобное этому, укрытое от посторонних взоров, охраняемое древними призраками. Но в глубине души она понимала, что бежать ей некуда. Прошлое всегда было рядом, всегда было готово напомнить о себе. Кроме того, побегом проблем не решить.

Эмма присела на низкую стену и посмотрела на возвышавшуюся перед ней колонну. Должно быть, когда-то это была печная труба. Может быть, Арабелла даже успела спрятать сокровища в печь вроде этой, прежде чем их поймали. Что она чувствовала в тот момент, зная, что ее надеждам не суждено сбыться? Зная, что любовь можно потерять в миг ее расцвета?

– Помогите! – раздался тоненький голосок.

Эмма вскочила, ее сердце бешено колотилось. Неужели ее размышления об Арабелле вызвали дух этой беспокойной девушки?

– Не будь дурой, – твердо сказала себе Эмма.

Не важно, что пишут в романах, призраков не существует. Это всего лишь ветер, посвистывающий в старых развалинах.

– Помогите! – снова закричал кто-то.

На этот раз Эмма ясно услышала зов о помощи. Это был голос человека, не призрака.

– Где вы?! – крикнула она в ответ, силясь определить, откуда шел звук.

Эмма не видела ничего, кроме овец, пасущихся у замка, и дымка, поднимающегося из трубы Роуз-Хилл.

– Вы меня слышите?