Под угрозой (в сокращении)
Шрифт:
— Ну ладно, — улыбнулась она. — Давай посмотрим, на что способны мистер Бэджер и его повара.
— Как твоя рыба? — спросил Бруно Маккей.
— Кости у нее выдающиеся, а вот вкус не очень, — сказала Лиз. — Зато вино изумительное.
— В подвалах этих богом забытых мест иногда можно найти неплохие вещи. Их никто никогда не заказывает, вот они и лежат там годами.
— Дожидаясь такого разборчивого парня, как ты? — сказала Лиз насмешливо.
— В общем, да. А, вот и
— Которая, как и вино, тихо созревает внизу…
— Знаешь что, ты очень склонная к критике женщина.
Лиз подыскивала ответ, когда зазвонил ее телефон. Это был Госс.
— Просто звоню сказать, что у нас, похоже, есть имя нашего стрелка. Митчелл весь день смотрел фотографии и наконец произвел предварительную идентификацию. Выслать тебе данные по электронной почте?
— Обязательно. И пошли копию Маккею. — Она вручила телефон Маккею. — Дай Стиву Госсу адрес твоей электронной почты. У него есть данные на стрелка.
Минут через десять пришли фотографии. Они сидели в комнате Маккея. Он принес снизу оставшееся вино и бокалы, но запах дешевого освежителя воздуха отбил у Лиз желание пить.
Она кивнула на компьютер, стоявший на туалетном столике:
— Ты ведь знаешь, кто это будет, да?
— Нет, а ты? — нахмурился он.
— У меня есть довольно неплохая идея, — сказала она, пока на экране материализовывался сероватый портрет человека в шапке моджахеда.
— Фарадж Мансур, — прочитал он. — Кто такой этот Фарадж Мансур?
— Бывший рабочий гаража в Пешаваре. Установленный контакт Дауда аль-Сафы и владелец поддельных британских водительских прав, изготовленных в Бремерхафене.
Он уставился на изображение на экране.
— Откуда ты знаешь? О чем еще ты мне не рассказала?
— А о чем тебе не рассказал Джеффри Фейн? Ведь он тот, кто указал нам на этого парня после того, как немецкие коллеги просветили нас о водительских правах. Ты что, действительно хочешь сказать мне, что ничего не знаешь об этом человеке? Ведь ты мистер Пакистан в конце концов.
— Именно это я тебе и говорю. Кто он?
Она рассказала ему то немногое, что знала.
— Таким образом, в конечном счете все, что мы имеем, это имя и лицо, — сказал Маккей. — И больше ничего. Никаких известных контактов, никаких…
— Больше мне ничего не известно.
— Проклятье! — Он упал на кровать. — Проклятье!
— По крайней мере мы знаем, как он выглядит, — сказала Лиз. — Очень симпатичный, я бы сказала. Интересно, есть что-нибудь между ним и этой девчонкой?
— Интересно, — сказал Маккей сухо.
— Ну а что со списком пассажиров «Евростара»? Есть какие-нибудь идеи?
— Только подтверждение того, что жизнь полна несправедливостей.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? — спросила она.
— Ты можешь себе представить, каково это жить, имея такое имя как
— А эти два имени были в списке? — спросила Лиз. Что-то, какой-то важный фрагмент мысли…
— Насколько я помню, да? А что?
— Не знаю. Что-то… — Она зажмурила глаза. — Да. — Проклятье. — Нет. Упустила.
— Я знаю это чувство, — сказал Бруно сочувственно. — Лучше всего оставить эту мысль в покое. Она сама всплывет в памяти, когда будет готова.
Она кивнула:
— Я знаю, что сегодня ты ездил в Лейкенхит; а в два других места, Милденхолл или Марвелл, ездил?
— Нет. Я надеялся попасть в Милденхолл, но командир базы был в отъезде. Я должен быть там завтра утром. Хочешь со мной?
— Нет, я останусь здесь. Рано или поздно кто-нибудь заметит эту прокатную машину. Уиттен направил своих людей искать ее. — Лиз внезапно встала. — Жди здесь, — сказала она. — Хочу взглянуть на тот список в ноутбуке. Через секунду вернусь.
Выйдя из комнаты Маккея, она пересекла коридор и вошла в «Темерер». Включив ноутбук, она открыла список своей входящей электронной почты. Ей потребовалось меньше минуты, чтобы найти то, что она хотела.
— Ты был прав, — сказала она Маккею, вернувшись в его комнату. — Там есть Жан Д’Альвейдр. — Она заглянула в рукописный список. — А также Жан Буассевэн, Жан Беар, Жан Фове, Жан Д’Обиньи и Жан Сустель.
— Верно.
— И поставлю что угодно на то, что среди этих Жанов, которые пишутся по-французски Jean, найдется девица, чье имя пишется так же, но произносится «Джин».
Маккей нахмурился:
— И которая была включена в список мужчин, потому что ее фамилия пишется на французский лад, это ты хочешь сказать?
— Точно.
— О боже, — пробормотал он. — А ведь ты можешь быть абсолютно права.
Она схватила свою сумку.
— Жди здесь. Дай мне пять минут.
Цементный пол телефонной будки был покрыт окурками, а трубка воняла пивным перегаром.
— Джуд, — начала Лиз.
— Боюсь, что ответ пока отрицательный, — сказала Джудит Спратт. — Приблизительно шестьдесят процентов французских имен проверено, и по ним ничего нет.
Лиз быстро попросила, чтобы та проверила всех включенных в список Жанов, и объяснила почему.
Возникла пауза.
— О боже. Да. Я вижу, что ты имеешь в виду. Это легко может оказаться старое английское имя. Я тебе перезвоню.
Им с Маккеем хватило времени на то, чтобы прикончить вино и выпить по чашке кофе. Когда Джудит Спратт наконец перезвонила, Лиз услышала по ее тону, что была права. В телефонной будке ее спина оказалась прижатой к груди Маккея, но ей на это было совершенно наплевать.