Под властью Братвы

Фокс Мари

Дженна стоит передо мной с младенцем Даниилом на руках. Она ярко улыбается, увидев меня, как будто она ждала меня весь день и рада моему возвращению.

Она выглядит так же прекрасно, как всегда, и ее яркие глаза сверкают. Ее локоны свободно спадают на плечи, каскадом ниспадая на ее овальное лицо и делая ее невообразимо прекрасной.

Вид перед моим домом был сюрреалистическим, и я даже представить себе не мог, что он сделает меня таким счастливым.

Она держит на руках мою уменьшенную копию, только у него были зеленые глаза, которые

он унаследовал от матери.

— Наконец-то, — слово срывается с губ Дженны, когда она подходит ко мне. Свободной рукой она поправляет мой воротник, а затем целует меня в губы. — Я ждала тебя весь день.

— Я здесь. — Я протягиваю руки, чтобы взять ребенка, который быстро и охотно оказывается у меня на руках. Я нежно целую его в нос, и он захихикал.

— Если позволите, Ваше Величество, — шутливо говорит Дженна и протягивает руку, чтобы взять мой портфель, что заставляет меня усмехнуться.

Я кладу свободную руку на поясницу Дженны и вместе с ней вхожу в дом.

— Я приготовила ужин, — говорит Дженна, ведя меня в столовую, где уже накрыт стол.

— Что за повод? — спрашиваю я, усаживаясь в кресло и пуская слюни на еду на столе.

— Я хотела отпраздновать своего мужа, конечно, и, кроме того, я достаточно сильна, чтобы приготовить ужин для тебя. Подожди здесь, пока я принесу вина. — Она идет на кухню.

Я наблюдаю за ней и впервые за вечер обращаю внимание на ее наряд.

На ней короткое черное платье, обнажающее все ее изгибы. Я не могу вспомнить, когда в последний раз видел ее одетой так, или я был слишком занят мыслями о рождении ребенка, чтобы заметить ее.

— Я почти забыл, какова на вкус твоя стряпня, — говорю я ей, когда она возвращается с вином, и, конечно, она такая же вкусная, какой я ее помню. — Прямо как ты. — Я поддразниваю ее, и она захихикала.

Мы садимся за стол и немного говорим после ужина. Дженна попытается убрать со стола через некоторое время, но я останавливаю ее.

— Это сделает экономка. Пойдем спать.

Она тут же послушалась меня, и мы вместе поднимаемся наверх. К тому времени Даниил уже спит у меня на руках, потому что я все это время обнимал его. Дженна это заметила и, судя по надутым губам, не выглядит не особо радостной.

— Очевидно, что вы с сыном сговорились против меня. — Она мило нахмурилась. — Проходит целая вечность, прежде чем мне удается его усыпить! Он почти никогда не остается спокойным, когда я его держу, но у тебя это всегда так легко, усыпить его. Я его мать, потому что кричу во весь голос, и он должен слушаться меня больше, чем тебя.

— Ну, я его отец, — сказал я, посмеиваясь, — и наш сын, похоже, думает иначе, чем ты. — На моем лице сияет яркая улыбка, когда я осторожно укладываю ребенка в кроватку, стараясь быть как можно более нежным, чтобы он не проснулся.

Я поворачиваюсь к Дженне, которая стоит рядом со мной. — Он тебя сегодня сильно напрягал?

— Еще бы. — Она пожимает плечами. Она кажется взволнованной, хотя пытается

это скрыть, это легко заметить.

— Теперь, когда он спит, мы можем немного отдохнуть, — я кладу руку ей на поясницу, чтобы вывести из комнаты. — По крайней мере, теперь у тебя больше времени, чтобы сосредоточиться на мне, — добавляю я, выключая свет.

Однако я сомневаюсь, что она услышала мой последний комментарий, она уже шла вперед. Со временем ее волнение становиться все более очевидным.

— Знаешь, материнство — это не прогулка в парке и не ложе из роз, но я думаю, что я приспосабливаюсь и привыкаю к этому. И все же, чем старше становится Даниил, тем больше я за него беспокоюсь.

Легкая улыбка скользит по моему лицу, когда я отступаю назад, наблюдая, как она идет впереди меня. Она говорит так возбужденно и жестикулирует руками, даже не замечая, что меня больше нет рядом с ней.

— Я понятия не имела, что растить ребенка может быть так сложно, но все же, в этом есть и приятные моменты, не правда ли? — Она замолкает, не получив ответа, и медленно поворачивается, чтобы увидеть меня, стоящего поодаль со скрещенными на груди руками.

Она криво улыбается и идет мне навстречу. — Почему ты все еще стоишь там? Пошли, он уже спит, и даже если он проснется, домработницы будут рядом, чтобы позаботиться о нем. — Она потянула меня за руку.

Я широко улыбаюсь, радуясь, что она наконец-то заметила меня, после того как рассказала о своем сыне.

Когда она смотрит на меня, в ее глазах мелькает искорка, и как раз в тот момент, когда я думаю, что она наконец-то скажет что-то о нас, она снова говорит о ребенке.

— Мы должны вместе ходить по магазинам для Даниила, когда ты будешь свободен от работы, хорошо? — Она одаривает меня улыбкой и подходит к краю кровати, чтобы поправить простыни. При этом ее кудри падают на плечи и закрывают лицо.

Я с трудом сглатываю, увидев, что она все еще говорит с блеском в глазах, только на этот раз я не обращаю внимания на то, что она говорит. Я могу видеть только движение ее губ.

Без предупреждения я медленно пересек комнату и обхожу ее. Поскольку она не видит, как я стою там, согнувшись, её зад медленно проходит по моему паху, отчего мое мужское достоинство напрягается.

Дженна вскакивает, заметив меня позади себя, но прежде чем она успевает что-либо сказать или даже отреагировать, я быстро разворачиваю ее лицом к себе.

Быстрым движением я прижимаю ее к кровати, а в следующее мгновение уже нависаю над ней, а она подо мной, глядя мне в лицо.

— Кажется, ты забываешь, что ты замужем за мной, — рычу я, и она глубоко вздохнула.

— Что ты имеешь в виду, Феликс? — Ее взгляд скользит по моему лицу, пока не останавливается на моих глазах.

— Мы больше не делаем то, что раньше, и я беспокоюсь о тебе каждый день.

Взгляд Дженны смягчается она, кажется, понимает, каким брошенным я себя чувствую после рождения нашего сына.