Под властью пугала
Шрифт:
– Великолепно.
– Воистину великолепно. Я так взволнован. Ах, извините! Добро пожаловать, Ферид-бей!
Ферид-бей вопросительно взглянул на него и повернулся к Нуредин-бею.
– Позвольте, Ферид-бей, представить вам известного албанского журналиста господина Вехби Лику.
Ферид-бей протянул ему кончики пальцев.
– Я не имею обыкновения читать албанские газеты, бросаю в корзину, но о вас я слышал. Даже что-то читал из ваших репортажей.
– Благодарю вас. Как вам понравилась церемония?
– Неплохо.
– Королева – необыкновенная красавица.
– Признаться, я не питаю особой склонности к красивым женщинам.
– Почему же?
– У
– Но ведь бывают исключения, Ферид-бей.
– Несомненно. Исключение составляют только холостяки, такие, как мы с вами, Вехби-эфенди.
– Я имел в виду красивых женщин, Ферид-бей. Вот, например, ее высокое величество выгодно отличается от прочих красавиц.
– Разумеется. Отличие состоит именно в том, что она именуется ее высоким величеством.
Нуредин-бей досадливо нахмурился. Ферид-бей никак не может обойтись без своих шуточек и намеков. Ради них он готов на все, у этого человека нет ничего святого. И если в Америке все сходило ему с рук, то здесь такие остроты доведут его до беды. Не увести ли его отсюда?
– Что здесь происходит?
– Танцуют, Ферид-бей, – объяснил Вехби Лика.
Несколько южан, сцепившись за руки, отплясывали под музыку народного оркестра. Танцор, ведущий за собой цепочку, взмахивал платком и время от времени вскрикивал, круто поворачиваясь на месте, так, что разлеталась веером его белая юбочка.
– Кто это?
– Гафур-бей Колоньяри.
– А что за шрам у него на лбу?
– Старая история, Ферид-бей. Один крестьянин его ранил.
– Да что вы! С каких пор в Албании крестьяне стали поднимать руку на беев?
– Ну, такое случается редко, Ферид-бей. Его за это строго наказали.
– Казнили?
– Нет. Посадили в тюрьму, по закону.
– Какой тут может быть закон! А за что он его?
– Вопрос чести.
– Чудеса! Вы действительно думаете, что у мужиков есть какое-то понятие о чести?
Танец кончился, все расступились, образовав широкий круг. Какой-то офицер принес стул. За ним появился долговязый усатый горец в народном костюме, уселся на стул и ударил по струнам чифтели. [73] Потом, вдруг испустив пронзительное и протяжное «хэ-э-эй», запел:
73
Народный албанский музыкальный инструмент.
– Какая прелесть! – воскликнул Вехби Лика.
– Наверно, и разбойничьи песни так начинаются, – заметил Ферид-бей.
– Фишта, наш знаменитый поэт, тоже использовал этот прием.
– Это в духе народной поэзии.
– Вот именно. Так можешь смело петь о любом из нас, и не ошибешься, ведь не родится же второй такой, как я или как вы, например. А как называется инструмент?
– Чифтели.
– Иностранное слово?
– Нет, албанское. От слова «чифт» – «пара». У него только две струны.
– А «чифт» – вроде турецкое слово.
Певца сменили несколько южан в тюляфах с шишечками
– Эта песня может пленить любого, – произнес Ферид-бей.
– Вам действительно нравится?
– Ничуть. Я говорю пленяет в том смысле, что, когда эту песню слушаешь, кажется, будто она никогда не кончится. Зато какое чувствуешь облегчение, когда она все-таки кончается, прямо как будто разрываешь оковы, выходишь на свободу. Вот я и говорю – пленяет.
– Может, пойдем, Ферид-бей?
– Пошли.
– До свидания, Вехби-эфенди!
– До свидания!
Вехби Лика остался стоять, поглядывая по сторонам, не встретится ли еще какой «деятель», у которого можно было бы вырвать словечко для газеты. Кто-то взял его за локоть.
– О, здравствуйте, падре!
– Здравствуйте!
– Как вам понравилась церемония?
– Превосходно! Не могли бы вы напечатать мое стихотворение, посвященное этому событию?
– С удовольствием!
– Благодарю вас. Вот оно.
Патер Филипп сунул ему в руку листок бумага и исчез. Вехби-эфенди с любопытством прочел:
О заны [74] Вермоша!Вы, горные оры, [75] хранительницы очага,Игривые духи тенистых ущелий, пещер,Вы, нимфы лесные, сюда!..– Давайте, давайте сюда! – насмешливо передразнил Вехби-эфенди.
V
Целую неделю после свадьбы его высокого величества по всей Албании творилось нечто неописуемое: сплошные обеды и ужины, завтраки и коктейли, приемы и банкеты, встречи и проводы… Газетам не хватало страниц, чтобы описать происходящее. Обед во дворце, ужин в городском управлении, soiree [76] в офицерском собрании, банкет в отеле «Интернациональ», вечер в кафе «Зорра». Ужины и обеды устраивались в министерствах, префектурах, субпрефектурах, в общинных управлениях, в отделениях жандармерии, в миссиях, консульствах, в кофейнях, в домах у беев и аг…
74
Сказочные девы-воительницы, хозяйки природы.
75
Мифические существа, предсказательницы судьбы.
76
Вечеринка (франц.).
После зимнего наводнения Албанию захлестнул весенний разлив шампанского и пива. Но на сей раз «пострадавшей» оказалась «элита» страны: министры, сановники, депутаты, префекты, субпрефекты, офицеры, журналисты, торговцы, богачи, знать. Они вставали и ложились хмельные, а если и трезвели немного, то ровно настолько, чтобы разузнать, где следующий прием и как раздобыть приглашение. Они уверяли, что даже сам король не прочь угоститься на даровщинку, а потому вперед! Не пропустим ни одного «дарового стола»!