Под властью пугала
Шрифт:
– А ну, дай дорогу!
– Пусти тюфяк!
– Да брось ты его, сквалыга!
– Чего это вдруг? Он мой!
– Освободи проход, болван, раздавят!
Надзиратель причитал:
– Братцы, куда же вы, погодите!
Кто-то отпихнул его, кто-то ударил кулаком в грудь. Надзиратель с криком попятился.
– Задушу, как собаку! – кричал заключенный, кидаясь на него.
– Оставь его, Азем!
Из помещения, где находились жандармы, выбежали несколько заключенных с оружием.
Надзиратель снова запричитал:
– Ну останьтесь хоть
– Да пошел ты!
– Останься! – Надзиратель ухватил за рукав заключенного с тюфяком, застрявшего между дверей.
– А ну отцепись! – отмахнулся тот, вскидывая на плечо свою ношу.
Крики заключенных удалялись. В тюрьме стало тихо. Заключенный с тюфяком, по-видимому, уходил последним.
– Что ж это, ах ты господи! – бормотал надзиратель.
Вдруг он заметил еще двоих, склонившихся над телом Хайдара.
– Пошли, Хаки, уже бесполезно.
– Знаешь, Халим, я словно предчувствовал недоброе, да как-то не посмел его остановить.
– Кто мог подумать, что так случится? Дикость какая-то! Бедный Хайдар!
Они направились к выходу. Надзиратель бросился за ними.
– Не уходите!
– Чего тебе?
– Погодите до завтра! Завтра я вас выпущу!
– Зачем это?
– Во всей тюрьме ни души не осталось, грех-то какой!
– Пошел прочь, идиот!
Оставшись в одиночестве, старик надзиратель уныло побрел по коридору. Вдруг он увидел в темноте две светящиеся точки.
– Кис-кис-кис, – позвал он.
Кошка мяукнула и потерлась о его ноги. Старик взял кошку на руки и, поглаживая ее, пошел к двери. «Ах ты, грех-то какой!» – приговаривал он, запираясь в тюрьме.
XI
Хамди чувствовал, что совершенно выбился из сил. Вот уже целую неделю он все время был на ногах, ни разу не выспался как следует. Непонятно, каким образом он вдруг стал руководителем и одним из организаторов демонстраций. С утра до вечера бегал он из школы в школу, из лавки в лавку, из квартала в квартал, договаривался о времени и месте сбора, а потом сам вел через всю Тирану толпы разгневанных людей. Вечером бежал в кафе «Курсаль», где его ждали товарищи, такие же измотанные и невыспавшиеся, как и он сам, но старавшиеся не поддаваться усталости. Всего неделю назад они совсем не знали друг друга, а теперь стали чем-то вроде штаба, организационного центра демонстраций. Кто их назначил? Никто. Как-то само собой получилось, что они отдавали распоряжения, словно кто-то официально им поручил это.
Хамди вошел в здание почты и телеграфа и направился в помещение телефонной станции.
– Ну, что там, джа Риза?
Риза-эфенди, поседевший, без своей привычной черной шапочки, огорченно повернулся к нему:
– Плохи наши дела, Хамди. Итальянцы заняли Дуррес. Наши солдаты сражались, как настоящие мужчины, да офицеры их предали. Все сбежали и прихватили с собой орудийные затворы. Солдаты остались с одними винтовками против фашистских пушек и танков. Один наш пулеметчик, унтер-офицер,
– А в Саранде как?
– Не знаю. Оттуда ничего не слышно.
– Ну значит, к вечеру будут тут.
– Сегодня вряд ли. Бази из Цаны разрушил Шиякский мост. Итальянцы остались на той стороне. Но завтра уж наверняка будут здесь.
– Еще есть что-нибудь?
Риза-эфенди сделал ему знак приблизиться и зашептал на ухо:
– Королева со всем семейством уехала.
– Куда?
– В Грецию.
– А сам?
– Не знаю.
Зазвенел телефон.
– Алло!
На той стороне провода низкий голос, картавя, сказал:
– Телефонная станция? Говогят из коголевского двогца. Сгочно соедините с домом господина Джафег-бея Юпи.
Риза-эфенди переключил рычажки.
– Кто это? – спросил Хамди.
– Генерал Аранити.
– Чего еще понадобилось этой скотине? Его место в армии! Ну и командующий у нас! Нашли от кого ждать защиты – от осла!
В доме Джафер-бея Юпи никто не поднял трубку. Затем, с перерывами, между Ризой-эфенди и генералом происходил следующий разговор:
– Дайте мне дом Фейзи-бея Ализоти.
– Там никто не отвечает.
– Соедините меня с Нугедин-беем Гогицей.
– Он не отвечает.
– Замолчи, дугень.
– Простите?
– Это я не тебе, это я тут говогю одному дугню.
Риза-эфенди отключил связь и взглянул на Хамди.
– Куда подевались все министры, а, джа Риза?
Тот передернул плечами.
– Известно куда. Попрятались или разбежались. Небось уже давным-давно в Греции.
Хамди отправился в кафе «Курсаль», где его ждали товарищи. Что делать теперь? Демонстрации больше не имеют смысла. Они сыграли свою роль. Сейчас дело за оружием. А король не открыл армейских складов.
– Король исчез.
– Правда? А куда?
– Сбежал. Я сам видел, как машины ушли в сторону Эльбасана.
– Этого следовало ожидать.
– Ну и подвел же он нас под монастырь!
– Ах, сволочь!
Немногочисленные прохожие, повстречавшиеся Хамди на улице, не скрывали своего возмущения.
Хамди вошел в кафе «Курсаль». Кроме его товарищей, организаторов демонстраций, в зале никого больше не было.
– Присаживайтесь, Хамди. Как дела?
Хамди сообщил в двух словах, что удалось узнать.
– И что ж теперь делать будем? – спросил Хюсен, чиновник министерства иностранных дел.
– А что теперь? Демонстрации уже ни к чему! – ответил ему учитель.
– Не понимаю, почему не дали оружия народу? – недоуменно воскликнул экономист.
– Потому, что боялись народа, – ответил Хамди.
– Но ведь народ заодно с королем, – сказал Хюсен.
– Зато король не заодно с народом, – ответил публицист. – Он не собирался драться с итальянцами.
– Может, он и не уехал? Может, он ушел в горы. Откуда мы знаем?