Под Южным крестом
Шрифт:
Она, собственно, начинается с первого дня поступления китайца в «Баракон». Его кормят несколько недель и записывают это в счет; хозяин берет его в работники, и чудовищные комиссионные деньги вычитаются из будущего жалованья китайца; болезнь или малейшая неточность в работе наказываются крупными штрафами из скудного жалованья, и несчастный, работая, как вол, находится долгое время в полном рабстве.
Мы уже знаем, что Фрикэ и Пьер де Галь были посланы французскими колонистами Суматры для найма рабочих. Честные и гуманные труженики не хотели приобретать рабов, — им нужны
Судно, зафрахтованное для транспорта, было невелико, всего в семьсот тонн, при двигателе в двести лошадиных сил. Оно было построено в Америке, но владелец почему-то дал ему китайское имя «Лао-Дзы».
Кроме того, капитан нарисовал на носу корабля огромный глаз, как это делают китайцы для отведения морских бед, что придавало пароходу вид каботажного судна китайских портов. Когда все формальности были соблюдены и колониальный служащий обошел ряды китайцев с вопросом, по своей ли воле они едут, Фрикэ подписал контракт с агентством и внес за каждого китайца по восьмисот франков.
На этом закончилась двухнедельная процедура найма работников, и остановка была только за «Лао-Дзы», начавшим разводить пары, чтоб сняться с якоря.
Этот американский пароход с китайским названием был чрезвычайно грязен. Цветной экипаж его, как будто набранный со всего мира для коллекции, был скорее похож на шайку бандитов, чем на честных матросов.
Бросив взгляд на черную палубу, на убранные паруса, на беспорядочно наваленный товар, Пьер де Галь, старый матрос французского военного флота, только покачал головой и проворчал несколько самых сильных морских проклятий.
— Грязная шаланда для мусора, — говорил почтенный моряк. — Это скорее китайский пират, чем честный купец note 4 . И разве это экипаж? .. Какой-то малаец, хромоногий негр, косой португалец… Тысяча залпов, это зверинец и больше ничего!
Рассуждать было уже поздно: «Лао-Дзы» отдал все швартовы и отвалил от пристани.
— Вперед! — раздалась команда с мостика.
— Черт возьми! — вскричал Фрикэ, обернувшись. — Капитан нашей шаланды, оказывается, тот самый малый, который побил вчера шулера в игорном доме! Да и старшего помощника вчера мы тоже встречали.
Note4
На морском языке «купцом» называется всякое торговое судно.
— Молодцы! — ответил с презрением Пьер. — Оставили пароход и две недели пропадали в вертепах. То-то и палуба так убрана. Впрочем, пароход так хорошо нагрузили, что волны смоют всю грязь, прогуливаясь по ней.
Предсказания старого моряка сбылись очень скоро. «Лао-Дзы» прошел Сульфурский пролив, миновал острова Сано, Патун, Лантао и вышел в открытое море.
Это было в ноябре. Норд-остовый муссон в это время особенно свиреп, а океан беснуется. Бедный пароход качало, как жалкую шлюпку, и волны непрерывной чередой перекатывались через палубу.
Капитан с хладнокровием янки прогуливался по мостику, как будто считал, что все будет благополучно,
— Отчего эта обезьяна не поставит парусов? — ворчал Пьер де Галь.
— Качка была бы не так чувствительна для тех бедняков, которые находятся на нижней палубе.
К вечеру янки пришел к тому же мнению. Два десятка разношерстных матросов, как обезьяны, поползли по марсам и через четверть часа «Лао-Дзы» нес марселя, фок и бизань note 5 .
Note5
Название парусов. — Прим. перев.
Этот маневр, сделанный словно в угоду Пьеру, не прекратил его ворчаний.
— Чудеса, право! — говорил он Фрикэ. — Мы черт знает куда идем. Муссон — норд-ост. Двигаясь к Сингапуру, мы должны чувствовать его затылком, но реи так обрасоплены, как будто мы держим курс к Филиппинским островам.
— Я ничего не могу тебе сказать, — отвечал Фрикэ, — ведь я невежда в морском деле; впрочем, у янки может быть какое-нибудь намерение.
— Конечно, но его намерение что-то не чисто.
— Пойдем-ка лучше спать, Пьер. Ты ведь знаешь, что лучший советник
— сон.
Но старый моряк не разделял этого мнения.
На рассвете он проснулся и с удивлением заметил, что ни стука машины, ни толчков винта не слышно. Он бросился на верхнюю палубу.
Самое сильное ругательство невольно вырвалось у него, когда он увидел, что «Лао-Дзы», рискуя потерять мачты, поднял все паруса. Любой клочок парусины, не исключая бом-брамселей, был поставлен назло сердитому муссону, который гнал пароход со скоростью десять узлов.
— Допустим, это прекрасно, — ворчал Пьер, — форсировать вовсю, но почему эта каналья не сворачивает к западу?
Чтобы получить ответ на этот вопрос, бравый моряк полез на мостик к компасу. Он почти взобрался туда, как вдруг был остановлен грубым голосом рулевого:
— Пассажиры сюда не входят!
— Но я хотел бы взглянуть на компас, — отвечал Пьер де Галь.
— Я вам повторяю, что пассажирам вход сюда запрещен! — крикнул еще грубее американец.
Взбешенный Пьер вернулся на палубу и, встретив помощника капитана, пожаловался на грубость рулевого.
— Курс парохода — не ваша забота, — ответил Пьеру помощник и скрылся в рубке.
Старый матрос ничего не ответил и спустился в каюту. Когда Фрикэ проснулся, то увидел, что Пьер чистит свой револьвер.
— Что с тобой, старина? — спросил молодой человек.
— Готовлюсь всадить две унции свинца в голову этой обезьяны, которая командует нашей шаландой.
— Что ты хочешь этим сказать? Неужели твои подозрения справедливы?
— Или я непозволительно ошибаюсь, и мне нужно матросскую фуфайку заменить бабьим чепчиком, или эта каналья ведет нас в Тихий океан.
— Будь мы одни, я мало беспокоился бы о нашей жизни, — озабоченно произнес Фрикэ, — но мы обязаны исполнить поручение друзей, которые рискнули всем своим капиталом.