Под Южными Созвездиями
Шрифт:
— Ага, я слышал. Прохожу тут совсем недавно по коридору, а за твоей дверью слышится какое-то активное бормотание. Даже мысль крамольная посетила, мол: — «Путник, за моей спиной, завёл себе персонального и приватного агента, а полученной от него ценной информацией делиться не собирается…». Продолжай, продолжай. Не буду больше перебивать.
— Я и говорю, мол, разговаривал сам с собой. Беседовал. То есть, выстраивал некие элементарные логические цепочки. Увлёкся слегка, извини…. А потом, тем не менее, спохватился и включил анализатор. Она, зараза, сразу и вспыхнула. В том плане, что лампочка — розовая-розовая такая. Сейчас продемонстрирую.
— Да, ладно, я тебе верю, — состроил добродушную физиономию сеньор
— Надо. Тем более что это совсем нетрудно.
— Упрямец законченный…
— Как же так, блин приморский? — с удивлением уставившись на весёлый изумрудно-зелёный огонёк, опешил Максим. — Ничего не понимаю. Совершенно. Цвет поменялся. Чудеса в решете…. И как, старина, прикажешь это понимать?
— Естественно, как досадное и глупое недоразумение. Или же, как безобидный сбой техники. Типа — здешние капризные геомагнитные аномалии, плюя на все правила, а также на законы классической физики, балуются и хулиганят вовсю.
— Не нравятся мне такие мутноватые расклады…
— Забудь и разотри, — беззаботно зевнув, посоветовал Мегре. — Лично меня сейчас совсем другое беспокоит.
— И что же конкретно, если не секрет?
— Голод. Причём, злой, острый и откровенно-мучительный…. Время-то у нас нынче — обеденное. Так что, я пошёл в гостиничный ресторан — занимать столик. И ты, Путник, по-быстрому облачившись в одежды мужественного Рембо (или там не менее мужественного Зорро), подгребай. Перекусим слегка…
На обед они, не сговариваясь, заказали у пожилого расторопного официанта одно и то же: салат из морепродуктов и молодых патиссонов, наваристый суп из акульих плавников и крабового мяса, а также «седло» молодого барашка с жареным молодым картофелем под сладко-пряным соусом — «а-ля Тартюф». Только напитки были разные. Максим заказал себе пол-литровый бокал крепкого австралийского пива, а Мегре — стакан свеже-выжатого апельсинового сока.
Когда трапеза уже подходила к концу, дон Мануэль, заговорщицки подмигнув, поинтересовался:
— О чём задумался, коллега белобрысый? Надеюсь, над нашими дальнейшими оперативными действиями?
— Над ними самыми, — допив пиво, подтвердил Макс. — Крепковато австралийское пиво для меня. Крепковато…. Да и противное сивушное послевкусие чётко ощущается. В следующий раз надо будет немецкого заказать. Или, к примеру, чешского…
— Ты, сыскарь с российскими корнями, мне зубы не заговаривай. Про пиво он, понимаешь, будет рассуждать…. Что и чего надумал-то? Какие у нас с тобой совместные планы на ближайший вечер? Первоочередные, я имею в виду?
— Нам надо — в обязательном порядке — посетить здешний сумасшедший дом.
— Интересная, конечно, мысль. Кто бы спорил. А ещё и, безусловно, глубокая, — уважительно покивал лохматой головой Мегре. — Главное, что нестандартная и свежая…. А с какой, извини, целью — посетить?
— Конечно, для общего и комплексного развития, старина. А также имеет место быть устойчивое желание — взглянуть на всех «приболевших на голову», которые поступили в городскую лечебницу за время проведения нынешнего «Карнавала Святого Джедди»…. Помнишь, красноречивый мальчишка Пепе рассказывал нам про хоббита (имея в виду карнавальный «образ»), который, испугавшись сексуального насилия, покусал двух дамочек облегчённого поведения и был за это оглушён, крепко связан и доставлен в местную психушку?
— Естественно, помню…. Считаешь, что этот кусающийся хоббит — «настоящий»? То бишь, случайно-переместившийся к нам — в результате сезонного геомагнитного «пробоя» — из Параллельного Мира? Поэтому, мол, загадочный и таинственный сеньор Романо так заинтересовался этим происшествием, а потом, и вовсе, всерьёз забеспокоившись, даже срочно покинул дружескую вечеринку?
— Почему бы, собственно, и нет? — небрежно передёрнул широкими плечами
Старенький небесно-голубой «Линкольн», бодро и радостно похрюкивая, катил по городским улицам.
— Смотри-ка ты, а по широким тротуарам снова «ряженые», как ни в чём не бывало, разгуливают. И хоббиты, и гоблины, и средневековые рыцари, и стройные эльфийские принцессы в обнимку с рослыми пиратами и широкоплечими ковбоями, и «человекообразные» коты-кошки. Словно бы и не было — в помине — этого гадкого ночного кошмара. Знать, «пропагандистская машина» мистера Джона Смит-Осборна Второго работает на совесть и с должным пониманием сложившейся ситуации. Ну-ну, как говорится, Бог в помощь. Глядишь, и популярность «Карнавала Святого Джедди» — в конечном итоге — не уменьшится, а, наоборот, существенно возрастёт…. Кстати, Путник, я тут немного поизучал топографическую карту, любезно презентованную нам предусмотрительным сеньором Романо. Так вот, докладываю. Сейчас мы едем в противоположную — от намеченной точки — сторону…
— Конечно, в противоположную, — небрежно управляясь с автомобильной баранкой, подтвердил Макс. — Кто же нас, непонятных и вальяжных заезжих иностранцев, пустит в местную психушку? И, злостно нарушая врачебную тайну, будет отвечать на наши каверзные вопросы, да ещё — при этом — и демонстрировать новеньких пациентов? Согласен? Вот, и я о том же самом толкую…. Поэтому сейчас мы с тобой, уважаемый комиссар, следуем в городскую Мэрию. Вернее, в здешнее полицейское Управление, на рандеву с блистательным и непревзойдённым Comandante Сан-Анхелино доном Хуаном Сальвадором. Что-то мне подсказывает, что именно этот усатый деятель занимает — на здешней иерархической лесенке — отнюдь, не последнее место. Сперва разживёмся его начальственными разрешениями и авторитетными рекомендациями, а уже после этого и направимся — смело, отважно и целенаправленно — в местный сумасшедший дом…
В здании городской Мэрии было прохладно и очень гулко — казалось, что звук от каждого сделанного тобой шага гудит, благодаря чуткому эху, тревожным набатом, слышимым за многие и многие километры.
«Откровенно внушает», — подумал Макс. — «Что конкретно — внушает? Безмерное уважение, как минимум…. Вот, что значит — здание классической старинной постройки. Тогда всё делали не абы как, не с кондачка, а с чётким умыслом-замыслом. Мол, каждого наглого бродягу, оказавшегося по нужде в Официальном Заведении, тут же должна (прямо-таки обязана!), охватывать уважительная скромность. Причём, вкупе с безграничным и всеобъемлющим почтением. Так, мол, дела государственно-бюрократические вершить гораздо проще, сподручней, удобней и надёжней…. Ага, рослый боец в пятнистом берете, с короткоствольным автоматом на левом плече, дисциплинированно застыл возле древней мраморной лестницы с широкими выщербленными ступенями. Явно смущённый и взволнованный, словно бы знаменитостей звёздно-голливудских узрел…. Ага, нас с комиссаром и узрел. Знаменитости местного разлива, как-никак. Вот, служивый и разволновался слегка…. Ещё и нарядный — куда там волнистым попугайчикам из диких тропических джунглей. А эмблемок-то всяких сколько понатыкано во всех местах. Приметные такие эмблемки: перекрещенные ножи, перекрещенные сабли, перекрещенные автоматы Калашникова. Причём, каждое такое «перекрестие» щедро украшено аксельбантами, вьющимся плющом, лавровыми венками, полумесяцами и звёздами, звёздами, звёздами. Народы, рождённые под яркими Южными Созвездиями, прямо-таки обожают всяческие пафосные и красочные висюльки…