Под запретом
Шрифт:
— Алекс, — говорит она недовольно, и мне кажется, ее слова не могут звучать еще более холодно. — Журналистика — абсолютно неподходящая специальность и будет портить общую картину твоей компании.
Мой отец делает глоток коктейля и отвечает:
— И пошло оно все, Селия. Главное, чтобы нравилось Эмили. Ты не можешь все контролировать, дорогая. В конце концов, она же не учится, как стать стриптизершей.
Я не могу сдержаться и практически смеюсь в ответ на его слова. Моя мать недовольно смотрит на меня, затем переводит взгляд на отца. Он весело подмигивает
— Ну и отлично, — гневно восклицает моя мать. — Я вообще-то тут практически в лепешку разбиваюсь, так стремлюсь помочь тебе достичь твоей мечты.
Он наклоняется и притягивает ее в свои объятия, что-то произнося ей на ухо, а затем игриво целует ее в висок, отчего все раздражение, словно по мановению волшебной палочки, испаряется.
— И ты делаешь восхитительную работу, без тебя я бы не был тем, кем сейчас являюсь.
Ооо, как же это все мило. Развратное обещание на ухо и легкий поцелуй в висок, и моя мама напоминает безвредного маленького котенка. Ее плечи расслабляются, и она дарит ему восхитительную улыбку, словно ее лицо в одно мгновение освещают мириады звезд, настолько она преображается. Ужин обещает быть не таким уж и ужасным.
— Добрый вечер, Конгрессмен Бёрнэм... Миссис Бёрнэм...
Я резко разворачиваюсь на стуле на звук голоса, который раздается позади меня и понимаю, что ужин грозится быть не просто ужасным, а практически омерзительным. Хорошо, что я не успела ничего съесть, потому что сейчас бы меня, вероятно, вывернуло на дизайнерские туфли Тодда...
— Тодд! — восклицает мой отец, явно удивленный его появлением. — А что ты тут делаешь?
В самом деле. А что тут делает этот ненормальный?
Моя мама поднимается на ноги и заключает Тодда в теплые объятия. Это меня буквально выводит из себя, потому что я не ожидала такого подвоха.
— Это я взяла на себя смелость и пригласила Тодда пообедать с нами. Не прекрасно ли это, собраться вчетвером и поужинать?
Тодд смотрит на меня с хитрой улыбкой на лице. Я вижу, что он выглядит ужасно довольным собой, что сумел заманить меня в такую неожиданную ловушку. Я так и вижу, как он поглаживает себя по спине за столь удачное воплощение плана.
— Эмили, ты выглядишь просто великолепно, — легко растекается в комплиментах Тодд и шагает вперед, чтобы поцеловать меня в щеку. Но я слишком раздражена тем, что сейчас происходит, поэтому гневно отталкиваю стул назад. Тодд же вынужден резко отступить на пару шагов, потому что стул с силой ударяется о его ноги.
Я смотрю сердитым взглядом на свою мать:
— Я тебе, кажется, уже говорила, мама, что мы с Тоддом не встречаемся, и не будем в будущем, если он останется, я не намерена присутствовать на ужине.
— Эмили, — шипит моя мать, обращаясь ко мне. — Это очень грубо с твоей стороны, говорить такие вещи. Тодд наш гость, и не смей ставить нашу семью в неловкое положение.
Я закрываю глаза и собираю все остатки сил. Открывая их, я первым делом смотрю на моего отца, который выглядит очень обеспокоенным, затем перевожу недовольный взгляд на мою мать, но она делает вид, что
Я собираю всё оставшееся спокойствие и учтивость, обращаясь к маме в надежде, что она меня всё-таки услышит.
— Мама... я тебе уже говорила, наш разрыв произошел не очень хорошо, поэтому больше между мной и Тоддом ничего не может быть. Я не понимаю тебя и твое стремление свести нас вместе, ведь я тебе ни раз повторяла, что я против этого.
— Не будь глупенькой, Эмили. У каждых отношений бывают проблемы. Просто вам нужно сесть и спокойно все обсудить.
Боже, помоги мне достучаться до этой женщины, которая называет себя моей мамой. Никогда прежде меня не одолевало ощущение, что я хочу придушить ее, но сейчас именно этот случай.
— Нет, мама. Некоторые проблемы уже не могут быть решены.
Мама полностью игнорирует мои слова. Она придвигается к отцу и говорит ему:
— Алекс, Эмили, иногда ужасно драматизирует ситуацию. — Она игриво ударяет его по руке, поддразнивая, — я думаю это в ней от тебя.
Затем мама хихикает, находя, по-видимому, данную ситуацию забавной.
Я понимаю, что моя чаша терпения переполнена, и я уже не могу контролировать свои следующие слова.
— Мама, а ситуация изменится, если я скажу, что Тодд применил ко мне силу? Что он толкнул меня в стену так, что картина упала на пол. Теперь я тоже драматизирую?
Покровительственная улыбка вмиг сходит с ее лица, и она жестко сжимает вместе губы.
— Это очень серьезное обвинение.
В душе я прекрасно знаю, что она не верит моим словам. Это совершенно нечестно по отношению ко мне, что она считает, что я могу лгать ей в таких вещах. Возможно, это из-за того, что я своими словами могу разрушить все ее планы о том, чтобы свести меня и Тодда вместе. Она хочет лгать себе, ну так пусть лжет. Мне противно и обидно уже от одного факта, что после моих слов она не выталкивает его из ресторана.
— Это не обвинение, мама, — говорю я, тяжело вздыхая, и меня накрывает вся тяжесть происходящего, из-за чего я испытываю острую необходимость высказать все, что накопилось у меня на душе. — Это уже произошло. И если честно... я ужасно расстроена, что моя собственная мать не может встать на мою сторону и поддержать меня. Тебе удалось прогнать своего сына, а теперь ты делаешь то же самое со своей дочерью. Тебе нужно очнуться, мамочка, и расставить свои приоритеты. А теперь извините меня, я отклоняюсь.
Я разворачиваюсь и направляюсь прямиком к двери. Слезы начинают катиться по щекам, я смахиваю их тыльной стороной ладони, но они набегают снова и снова.
Как только я выхожу на улицу, то чувствую, что кто-то хватает меня за руки и с силой разворачивает к себе. Сначала мне кажется, что это Тодд, но затем я понимаю, что это мой отец. Его глаза полны невысказанных слов и боли за меня. Я моментально понимаю, что он мне верит.
Он разводит руки в стороны, предлагая свои объятия, слезы не переставая катятся по моему лицу.