Под защитой камня
Шрифт:
— Сейчас, когда вновь ты почувствуешь приступ боли, тебе нужно постараться вытолкнуть ребенка, — сказала Зеландони.
Женщины держали ее за руки с двух сторон.
— Я чувствую, что сейчас опять начнется, — сказала Эйла.
— Тогда тужься! — велела Зеландони.
Эйла сделала глубокий вдох и изо всех сил начала тужиться. Она чувствовала, как жрица помогает ей, подталкивая ребенка вниз. Поток теплой воды хлынул на покрывало.
— Отлично. Я ждала этого, — сказала Зеландони.
— Надо же, как поздно у нее отошли воды, — сказала Пролева. —
— Давай, Эйла, тужься еще, — сказала Зеландони.
Эйла вновь напрягла все силы и почувствовала движение.
— Да, вот она, головка, — сказала Мартона. — Я готова принять ребенка. — Она опустилась на колени рядом с Эйлой перед очередными потугами. Эйла глубоко вздохнула и еще раз потужилась. — Вот он выходит! — воскликнула Мартона.
Эйла почувствовала, как вышла головка. Дальше дело пошло легче. Когда ребенок появился, Мартона ловко подхватила его.
Посмотрев вниз, Эйла увидела мокрого младенца на руках Мартоны и улыбнулась. Лицо Зеландони тоже озарилось улыбкой.
— Последний разок напрягись, Эйла, чтобы вышел послед, — велела Зеландони, вновь помогая ей. После очередной потуги она увидела, как на покрывало выпала окровавленная плацента.
Зеландони отпустила ее и, выйдя вперед, взглянула на новоявленную мать. Пролева и Фолара поддерживали Эйлу, пока Зеландони принимала новорожденного, разглядывала и похлопывала его по крошечной попке. Послышались тихие чихающие звуки. Зеландони хлопнула его по пяткам, и младенец откликнулся испуганным вдохом и чуть позже уже смелее втянул животворный воздух в свои маленькие легкие. Его тихий голос в первый момент напоминал какое-то мяуканье, но набрал силу, когда легкие начали уверенно поддерживать его жизнь.
Мартона держала младенца, Зеландони слегка привела Эйлу в порядок, смыв следы крови и родовой жидкости, а потом Пролева и Фолара помогли ей перебраться на лежанку. Зеландони перевязала жильной веревкой пуповину младенца и, защемив ее, прекратила доступ крови по этому питательному кровотоку. Острым кремневым ножом она отрезала пуповину от последа, отделив младенца от плаценты, которая обеспечивала его питанием в материнском детском месте до появления на свет. Теперь младенец Эйлы стал отдельным организмом, уникальным и своеобразным человеческим существом.
Мартона и Зеландони выкупали ребенка, протерев его мягкой и бархатистой кроличьей кожей, специально приготовленной Эйлой для этой цели. Мартона держала наготове маленькое одеяльце, мягкое и нежное, как кожа самого младенца. Оно было сделано из шкуры не успевшего родиться, но уже вполне сформировавшегося детеныша оленя. Зеландони сказала Джондалару, что ребенку его очага будет сопутствовать удача, если он сможет раздобыть такую шкуру ко времени его рождения, и он вместе с братом отправился как-то раз в конце зимы на поиски беременной оленихи.
Эйла помогла ему сделать из шкуры этого нерожденного плода мягкое кожаное одеяльце. Джондалара неизменно
Глава 38
— Можешь радоваться. Ты родила чудесную девчушку, — сказала Мартона, передавая матери крошечный сверток.
Эйла взглянула на свое крошечное подобие.
— Какая она красивая! — Она распеленала и внимательно рассмотрела новорожденную, испытывая, несмотря на все уверения, некоторый страх перед тем, что может обнаружить в ребенке какой-то изъян. — Да, она прекрасна. Мартона, ты когда-нибудь видела такого красивого ребенка?
Женщина молча улыбнулась. Конечно, она видела. Такими были ее собственные дети, но эта новорожденная дочь очага ее сына была не менее красивой, чем они.
— Зеландони, роды оказались совсем не трудными, — сказала Эйла, когда жрица подошла и посмотрела на мать и дитя. — Ты мне очень помогла, но на самом деле все прошло довольно легко. Я так счастлива, что родилась девочка. Смотрите, она пытается найти мою грудь.
Эйла помогла ей, с привычной опытностью отметила Зеландони.
— А можно теперь позвать Джондалара, чтобы он посмотрел на нее? Мне кажется, она очень похожа на него, как ты считаешь, Мартона?
— Он скоро придет, — сказала Зеландони, проверяя состояние Эйлы и заменяя мягкие лоскуты кожи между ног роженицы. — У тебя нет никаких разрывов, Эйла, никаких повреждений. Лишь обычное очищающее кровотечение. Роды прошли хорошо. Ты уже подумала, как хочешь назвать ее?
— Да, я думала об этом с тех пор, как ты сказала, что мне придется выбрать имя для моего ребенка, — сказала Эйла.
— Отлично. Скажи мне это имя. Я сделаю знак для него на камне в обмен на это, — сказала она, взяв родильное покрывало с завернутым в него последом. — Потом я унесу это и захороню послед, чтобы жизненные духи, еще оставшиеся в нем, не попытались поселиться рядом с той жизнью, которая росла в нем. Я должна сделать это как можно быстрее, а потом я позову Джондалара.
— Я решила назвать ее… — начала Эйла.
— Постой! Не говори пока громко, только шепотом мне на ухо, — предупредила Зеландони.
Жрица наклонилась, и Эйла прошептала что-то ей на ухо. Потом она быстро удалилась. Мартона, Фолара и Пролева сидели около счастливой матери, восхищаясь младенцем и тихо разговаривая. Эйла устала, но чувствовала себя счастливой и умиротворенной, совсем не так, как было после рождения Дарка. Тогда она была истощена и страдала от мучительных болей. Она задремала, и ее разбудил приход Зеландони, которая вручила ей камешек с загадочными красными и черными знаками.
— Положи его в надежное место, возможно, в нишу с фигуркой Дони, — посоветовала жрица.