Под защитой высших сил
Шрифт:
– Две недели назад похожий случай в двенадцатом доме был. Тоже гад какой-то на девчонку напал, а соседи спугнули. Правда, тот не через чердак ушел, по лестнице сбежал. Ты уж пока по ночам одна не ходи, Насть.
Она кивнула.
Дима еще помолчал, сурово глядя куда-то в угол потолка, кивнул каким-то своим мыслям, потом кивнул Насте и Ракитину и ушел, тихо закрыв за собой дверь.
В прихожей было темно. Лариса не столько удивилась, сколько испытала облегчение: значит, Владимир лег спать, и ей не придется с ним объясняться. Вообще-то
И все-таки отсутствие света в прихожей слегка озадачило: за неполный год, что они были женаты, он впервые лег, не дождавшись ее. И свет выключил.
Обычно свет он оставлял, даже если ложился. И никогда не засыпал, пока она не придет. Лежал, читал и терпеливо ждал ее возвращения.
Лариса разделась, стараясь не шуметь, включила чайник и пожалела, что халат оставила сегодня в спальне, а не в ванной, как обычно. Очень хотелось переодеться, полностью почувствовать себя дома и постараться забыть хоть на какое-то время о Ракитине и о девице, от которой он вчера не мог отвести глаз.
Невозможность надеть халат ее раздражала. Обычно раздражение вызывал муж, его голос, его слова и даже просто его присутствие. Впрочем, с этим Лариса легко справлялась.
Раздражение крепло, и она решительно направилась в спальню. Не включая свет, быстро скинула джинсы и свитер и уже потянулась за халатом, когда не столько увидела в темноте, сколько почувствовала, что в комнате никого нет.
Она, включив свет, еще какое-то время тупо смотрела на пустую кровать, зачем-то обвела глазами комнату, словно надеясь увидеть мужа, и обошла квартиру, чувствуя, что с каждой секундой наполняется непонятным страхом.
Квартира была пуста.
Потом она долго набирала номер мужа, постукивая пальцами по недавно купленному телефону и слушая длинные гудки.
Куда еще позвонить, она не представляла.
Родителей у него не было, детей тоже, бог миловал.
Друзей его и сослуживцев она помнила смутно. Видела один-единственный раз на собственной свадьбе, или, правильнее сказать, бракосочетании. Как таковой свадьбы у них не было. Посидели за столом с Ларисиными родственниками, потом с Володиными друзьями, и все.
Сначала он пытался рассказывать ей о своих приятелях, об их проблемах, женах и детях, но Ларисе это было абсолютно неинтересно, и он отстал.
Он работал на бывшем оборонном, а теперь непонятно каком заводе главным инженером. Его рабочего телефона Лариса не знала. Она вообще мало что о нем знала.
Знала, что он коренной москвич, когда-то он был женат, но давным-давно развелся.
Вот, пожалуй, и все, что ей о нем известно.
Нет, еще известно, что он доктор наук.
Про это она узнала недавно и совершенно случайно. Разговаривала по телефону, разгуливая с трубкой по квартире, и случайно бросила взгляд на подписанный им и перечеркнутый крест-накрест лист бумаги. Это оказалось письмо, чем-то мужу не понравившееся, отчего он текст и зачеркнул. Около подписи стояли буквы «дтн».
– Володя, что такое дэ-тэ-эн? – крикнула Лариса, положив наконец трубку. Вообще-то
– Доктор технических наук, – усмехнулся муж, возникнув рядом.
– Ты мне не говорил, что ты доктор, – почти обиделась Лариса.
– А ты не спрашивала. – Он вернулся на кухню к недопитому чаю и уткнулся в какой-то затрепанный детектив.
Тогда она, пожалуй, впервые заметила, что муж изменился: он давно не лезет к ней с разговорами, и живут они скорее как добрые соседи, чем как супруги. Впрочем, это ее вполне устраивало, да и некогда было думать о своей замужней жизни, она думала о Ракитине и больше ни о ком.
Лариса снова набрала номер и снова услышала длинные гудки.
Что-то случилось, и она не представляла, что ей делать.
Где-то у нее был записан телефон его бывшей квартиры.
У него была большая двухкомнатная квартира в центре, в которой он родился и вырос. Непонятно почему он ее категорически отказывался сдавать. Вообще-то он хотел, чтобы они жили у него, и долго Ларису уговаривал, но не преуспел в этом. Ее теперешнюю квартиру она получила в наследство от пьяницы-дядьки, который долго тянул деньги из ее родителей и из нее тоже и представлял для всех родственников сплошную головную боль.
Как ни странно, квартиру свою дядька не пропил, не обменял на какую-нибудь халупу у многочисленных мошенников, а оставил по завещанию любимой племяннице, за что Лариса была ему до смерти благодарна.
Зачем же она станет уезжать из собственного жилья?
Телефон она нашла быстро в старой записной книжке и опять долго слушала длинные гудки.
Только под утро, лежа в постели и зная, что не заснет, она поняла, что, если с мужем случилось что-то страшное, она останется совсем одна. Без тыла.
Даже если случится то, чего она ждала всю свою сознательною жизнь, если Ракитин немедленно сделает ей предложение, она никогда не почувствует себя такой защищенной, какой чувствовала себя с Володей.
Позвонив дяде с дороги и путано объяснив, почему она направляется к нему среди ночи, Настя совсем не удивилась, увидев его стоящим около калитки. Удивилась она только тому, что сразу, как в детстве, почувствовала себя в абсолютной безопасности. Впрочем, нет, в безопасности она чувствовала себя и с Денисом Геннадьевичем, только… по-другому. С новым замом ей было и спокойно, и тревожно одновременно, и не хотелось от него уходить, и было мучительно вспоминать о темноволосой женщине, которая так радостно ему махала.
– Ничего себе домик, – кивнул Ракитин на трехэтажный особняк. – Дядя – олигарх?
– Нет, – улыбнулась Настя. – Он средний бизнесмен. Спасибо вам, Денис Геннадьевич.
– Не за что, – ему стало тоскливо оттого, что она сейчас исчезнет за высоким забором. – Домой завтра поедете? Или прямо на работу?
– Не знаю.
– Хотите, я за вами заеду?
– Ну что вы, нет, конечно. Не надо. Спасибо.
Она тихо хлопнула дверью машины. Ракитин немного посидел, глядя на решетчатую калитку в высоком глухом заборе, и аккуратно развернулся на темной дороге.