Под защитой высших сил
Шрифт:
Он вообще сейчас казался совсем другим, не таким, каким Лариса привыкла видеть его при нечастых встречах. Крепкий, веселый, добродушный мужик лет пятидесяти теперь вовсе не выглядел ни веселым, ни добродушным. Даже обширная лысина, которую он, к чести его будет сказано, никогда не пытался скрыть, как будто налилась угрюмой озабоченностью.
Володя продиктовал адрес с ходу, и она опять почувствовала болезненный укол: он знает, где живет красавица-химичка. Не должен бы знать, а знает.
Подруга Полины сразу не понравилась Ларисе – это была очень высокая, стройная блондинка с водопадом
Обе девицы их приходу не удивились, из чего следовало, что Володя их предупредил. Лариса в который раз постаралась подавить поднимающуюся злость.
Окончательно нелепость ситуации вывела ее из себя через несколько минут, когда Иван сел рядом со сжавшейся на диване Полиной и взял ее за руки. Полина была совсем некрасивой, синюшно-бледной, с ввалившимися красными глазами, но вызывала у Ларисы куда большую ненависть, чем красавица Нина.
История, которую девицы рассказали Ивану, была предельно идиотской: подруги приехали за девочкой в детский сад, а оказалось, что ту забрал отец всего за несколько минут до их прихода.
При чем тут похищение, Лариса не понимала, и вообще весь спектакль ей до смерти надоел, и она немедленно высказала бы свалившимся ей на голову подругам все, что о них думает, если бы не суровая серьезность Ивана Юрьевича.
Лариса огляделась в небольшой комнате, рассеянно подошла к окну, потом к стоявшему в углу столу с аккуратной стопкой бумаг.
– Вы знаете, где искать бывшего мужа? – спросил Иван у хозяйки, и Лариса поняла, что злится на него тоже. Причем ничуть не меньше, чем на идиоток-девок.
Полина покачала головой и почти прошептала:
– Он мне не муж. – Как будто это имело принципиальное значение. А потом еще тише: – Он наркоман.
Нечего было рожать от наркомана, со злобным удовлетворением подумала Лариса.
– Он живет один? – продолжал допытываться Иван.
Полина опять покачала головой:
– Не знаю. Мы с ним почти совсем не общаемся. Иногда он приезжает с Дашей повидаться, но всегда при мне. Звонит заранее, и мы договариваемся встретиться. Иногда Дашу из сада вместе с ним забирали, вот воспитательница его и запомнила. У него внешность необычная, очень длинные волосы.
– А родители его?
– Они нас не признают. Совсем.
Слава богу, Иван больше не держал Полину за руки. Лариса потопталась около окна, поразглядывала улицу с редкими машинами, почти не слушая, что говорит незадачливая мамаша, и тронула стоявшую рядом Нину.
– Где здесь можно покурить?
– Пойдемте, – высоченная Нина метнулась в прихожую, нащупала в висевшей грудой одежде собственную куртку, накинула ее и предложила: – Оденьтесь. Холодно на улице.
Лариса, с трудом подавив желание объяснить этой дуре, чтобы заботилась о ком-нибудь другом, послушно надела куртку и прошла за Ниной через вторую комнату, совсем крошечную, судя по разбросанным игрушкам, детскую, на балкон.
– Спасибо вам, – зачастила, закурив, Нина. – Спасибо вам большое.
– Что же вы в полицию не пошли? – перебила ее Лариса.
– Мы пошли. Только в полиции, как узнали, что Дашку родной отец забрал, так… – Нина махнула
– А вы звонили?
– Звонили, конечно. Только у него телефон выключен.
– Ну так на городской позвонили бы. Родителям.
– Да не знает Поля, где он живет. А родители, как сказали ей шесть лет назад, чтобы никогда у них не появлялась, так с тех пор она с ними и не виделась.
– Как же ее угораздило с наркоманом связаться? – с максимальным сочувствием спросила Лариса, стряхивая пепел.
Собственно, история оказалась примерно такой, как Лариса себе и представляла. Жила скромная девочка Поля, хорошо училась, поступила в институт, и случилось так, что рядом с ней оказался веселый красавец Вадик. На лекциях они сидели всегда рядом, к экзаменам готовились вместе, а свободное время проводили по-разному. Девочка Поля не любила веселых компаний, вечерами сидела дома, а вот Вадик как раз наоборот, компании очень любил, просто жить без них не мог, был завсегдатаем модных тусовок и ночных клубов, и конец его загульной жизни наступил вполне ожидаемый: на последнем курсе института Вадик попал в клинику, где наркоманов лечили по какой-то новейшей методике, дающей стопроцентную гарантию излечения.
Беда заключалась в том, что в то же самое время девочка Поля поняла, что ждет ребенка. Она попыталась разыскать исчезнувшего Вадика, но безуспешно. Его убитые горем родители слушать ее не пожелали, где искать Вадика, не сказали, и Поля стала классической матерью-одиночкой. Хорошо, что хоть институт успела окончить и получила диплом.
Потом Вадик Полину разыскал, конечно. Тем более, что и искать особенно не пришлось, она как жила с родителями, так и продолжала жить.
Рождение дочери Вадик воспринял, как и полагается наркоману, вполне равнодушно, заключить брак не предложил и появлялся в Полиной жизни по нескольку раз в год, принося ребенку ерундовые игрушки и выпрашивая у нее совсем не ерундовые по ее зарплате деньги.
Нина рассказывала, и по ее щекам текли крупные слезы, но она их почему-то не вытирала, и все это ужасно раздражало Ларису – и рассказ, и слезы, а больше всего то, что Нина словно не замечала собственной красоты.
Потом родители Полины уехали на ПМЖ в Германию, а она осталась непонятно зачем. А спустя некоторое время и она засобиралась в благополучную Европу, примерно с год назад.
Как раз тогда, когда Володя женился на Ларисе. Он женился, и несчастная Полина решила уехать навсегда. Очень благородно с ее стороны. Господи, лучше бы она, Лариса, этого не слышала.
– Так что он будет деньги требовать, это точно. Дашка ему на фиг не нужна.
По всему получалось, что Нина права.
Ларисе очень хотелось спросить, какого черта Нина бросилась звонить ее мужу, прекрасно зная, что тот ничем Полине помочь не может. С какой стати? Он что, тоже им подружка, которой нужно немедленно сообщить о несчастье?
Лариса не спросила, конечно.
В комнате за время их отсутствия ничего не изменилось: Иван все так же сидел рядом с Полиной, что-то спрашивал, та что-то отвечала, и все же Лариса почувствовала, что беседа подходит к концу.