Под заветной печатью...
Шрифт:
«Пакостный Петербург», где хозяйничают архипастыри-доносчики, все же манит, там друзья, старинная подруга Голицына. Тургенев — один из деятелей религиозно-просветительского «библейского общества», отсюда насмешливые обороты «христолюбивый пастырь», «в руце твои, отче» и т. п. Между тем это общество уже вызвало свирепый гнев религиозных затемнителей, и вскоре Тургенев попадет в отставку и опалу. Но пока он еще придворный и вхож к «жителям Каменного острова» (то есть каменноостровского царского дворца) — и вдруг да удастся ему выхлопотать на несколько дней Пушкина, а тот грозится порадовать каким-то новым сочинением «во вкусе Апокалипсиса». Самый строгий читатель чужих писем
Однако Александр I не склонен был, даже на неделю, смягчить свой гнев против кишиневского чиновника 10-го класса Александра Пушкина.
Меж тем религиозно-мистические сюжеты вполне в духе времени. Только что отшумели наполеоновские войны. Бонапарт, поднятый судьбой на самую вершину власти и вдруг низвергнутый, влачащий на заброшенном острове бессмысленные дни, долгие десятилетия будет еще тревожить умы. И Пушкин напишет:
Игралища таинственной игры, Металися смущенные народы; И высились и падали цари; И кровь людей то Славы, то Свободы, То Гордости багрила алтари.«Священным союзом» назвали свое сообщество реакционные правители, подавлявшие свободу. Наступает, по словам современника, «царство мглы, произвола, молчаливого замирания, гибели без вести, мучений с платком во рту». Церковь входит в особую силу. Светлая философия Дидро, Французской революции, воспевающая разум, под запретом. Министерство народного просвещения строжайше предписывает преподавать все предметы в соответствии с верой, устранить всякие мысли, противоречащие Священному писанию. Цензура вымарывает из сочинений такие выражения, как «небесная улыбка», «ангельский взгляд», считая, что они оскорбляют религиозное чувство.
Царь Александр I, с юности подверженный припадкам меланхолии, целиком во власти фанатиков, кликуш. Во дворце вызывают духи умерших, от бесед с ними зачастую зависит судьба страны. Возможно, думая об Александре, Пушкин позже напишет о Годунове:
Так вот его любимая беседа: Кудесники, гадатели, колдуньи, Все ворожит, как красная невеста…И в этой обстановке Пушкин сам как будто что-то написал на религиозный сюжет. Впрочем, все не шлет и не шлет друзьям новое сочинение… Только через шестнадцать месяцев после письма к Тургеневу, в начале осени 1822 года, один из приятелей отправляется в столицу, и с ним передается послание старинному другу П. А. Вяземскому. Молодой, по общему мнению, легкомысленный Пушкин призывает старшего семью годами собрата не увлекаться повседневной суетой: «Предприними постоянный труд, пиши в тишине самовластья… А там что бог даст. Люди, которые умеют читать и писать, скоро будут нужны в России. Покамест обнимаю тебя от души. Посылаю тебе поэму в мистическом роде — я стал придворным».
Если первые строки очевидно намекают на будущие перемены, когда «тишина самовластья» отступит перед вольным словом, то в последних — ядовитая шутка: при дворе царит фанатизм, религиозный мистицизм, ханжество; ну, что ж, поэт избирает вполне «придворную тему», в мистическом стиле…
От Вяземского, Тургенева — еще нескольким друзьям; по другим каналам — еще. Вот уже десяток-другой списков осторожно, невидимо странствует по России: в петербургском салоне, московском старом особняке, глухих провинциальных имениях, на офицерских
Пушкин не впервые рискованно шутит со Священным писанием… Однажды он рисует на ломберном столе одну знакомую даму в виде мадонны, а на руках у нее — младенцем — генерала Шульмана с огромной головой, в больших очках, с нелепо поднятыми руками.
Теперь же — религиозная сатира в стихах.
Вкратце содержание поэмы изложено самим поэтом в его набросках: «Святой дух, призвав Гавриила, открывает ему свою любовь и производит в сводники. Гавриил влюблен. Сатана и Мария».
В «Гавриилиаде» Пушкин пародирует известное евангельское сказание о деве Марии, чудесным образом родившей Христа.
Лукавый сатана, архангел Гавриил и господь бог вступают в поэме в яростное соперничество, чтобы завоевать любовь прекрасной Марии. Даже по самым смелым понятиям того времени тут было неслыханное богохульство.
Прелесть и одновременно опасность стихов усиливаются тем, что Пушкин легко переходит с небес на землю. Описывая любовные похождения евангельских героев, тут же говорит о себе самом и явно намекает на собственных друзей и подруг:
Поговорим о странностях любви (Другого я не мыслю разговора).В одном из списков поэмы, принадлежавшем, видимо, южным приятелям поэта, против слов: «так иногда супругу генерала затянутый прельщает адъютант» — значилось — «Алексеев».
Николай Алексеев, задушевный кишиневский друг Пушкина (вместе жили на одной квартире после того, как сгорел дом Инзова), действительно ухаживал за одной чиновной дамой, которую, кстати, и звали Марией. Пушкин некоторое время был его «лукавым соперником», так что для друзей битва сатаны, бога и архангела за прекрасную богородицу была еще и пародией на их собственные похождения. Сохранились некоторые противоречивые сведения о том, что даря Алексееву поэму, Пушкин, вероятно, добавил нечто вроде посвящения:
Вот муза, резвая болтунья, Которую ты столь любил. Раскаялась моя шалунья, Придворный тон ее пленил; Ее всевышний осенил Своей небесной благодатью…Конечно, здесь те же шутки, что и в письме к Тургеневу.
Архив Алексеева, к сожалению, почти полностью исчез, а вместе с ним множество запретных пушкинских строк, и, вероятно, самый полный текст «апокалиптической поэмы».
Рассылая ее даже самым близким друзьям, Александр Сергеевич тщательно убирает малейшие признаки, способные выдать автора.
Однако много лет спустя выходят «наружу» и распространяются несколько строк, отсутствовавших во всех остальных копиях.
В том месте, где бес и архангел вступают в рукопашную схватку, Пушкин в своей легкой, непринужденной манере переводит рассказ на себя и своих друзей:
Не правда ли? вы помните то поле, Друзья мои, где в прежни дни, весной, Оставя класс, играли мы на воле И тешились отважною борьбой. Усталые, забыв и брань и речи, Так ангелы боролись меж собой.