Под землей не видно звезд
Шрифт:
Она снова пыталась флиртовать с Огузом! Я мысленно представила, как душу ее.
– Огуз, скажи честно, ты когда-нибудь смотрел на мои ноги? Селим, Огуз – твой друг, и если он смотрел, то ты прав, все смотрят. Скажи мне, Огуз, ты смотрел?
Джесур и Фатих хихикали, пока Селим полушепотом матерился. Я увидела, как Огуз засмеялся, покачиваясь
– Если бы я смотрел на твои ноги, то ты бы целовалась по углам школы со мной, а не с Селимом, – насмешливо сказал он. – Ты меня ни капельки не привлекаешь, Эсра.
Какая у них странная дружба, боже мой!
Фатих и Джесур снова захихикали, я увидела, как Селим ругнулся и толкнул Огуза. Вот тогда все и произошло. Огуз ответил на этот толчок ухмылкой, но споткнулся и плюхнулся на свободное сиденье рядом со мной. Я, вздрогнув, откинулась на спинку и посмотрела прямо ему в глаза. Пока они все смеялись над другом, включая Эсру, Огуз смотрел на меня. Его взгляд обжег сердце мое сердце. И снова эти ямочки на щеках…
– Привет.
Горло пересохло.
– Привет.
Он потянулся ко мне и, прежде чем я успела поднять взгляд, вытащил наушник из моего уха:
– Что ты слушаешь?
Его друзья смотрели на нас и улыбались. Эсре, конечно, это было неприятно. Я заерзала, раздраженная их взглядами:
– Duman.
– Давай послушаем вместе.
Я наблюдала, как он вставлял левый наушник в свое ухо, не испытывая отвращения. Бог не простит меня, если я отведу взгляд от его милых ямочек. Он был широкоплечим, высоким, спортивно сложенным. Он сдул кудрявые волосы со лба, прищурился, а потом посмотрел мне прямо в глаза и повторил слова из песни:
– Перед смертью мне достаточно хотя бы однажды обнять тебя за талию…
Все мое тело трепетало.
Опустив взгляд, я держала телефон дрожащими руками на коленях, но даже не смотрела на экран. Мы сидели бок о бок, его нога слегка касалась моей. Мне казалось, я вся покрылась
Поезд остановился.
Люди вышли.
Поезд продолжил движение.
Мы приближались к последней станции. Людей в вагоне осталось очень мало; если я не ошибаюсь, все они были учениками лицея и, должно быть, ехали на занятия. Нам оставалось ехать несколько минут, и я знала, что этот момент, разделенный с ним, возможно, первый и последний.
Вот почему я закрыла глаза. Я проживала лучшие минуты своей жизни с парнем, в которого была влюблена. Я глубоко наслаждалась этим моментом.
До того самого мгновения.
До шума.
Мы сначала не поняли. В поезде [1] нас было больше десяти человек. Мы услышали шум, замолчали, глядя друг на друга, но когда звук стал громче, выглянули в окна вагона. Первое, что я увидела, был трясущийся потолок. Высокий потолок метро ходил ходуном, со стен падали камни. Я закричала, ужас сковал мое сердце. Произошедшее после напугало нас еще больше, чем все, что было до сих пор.
1
В стамбульском метро все вагоны соединены открытыми тамбурами, и поезд представляет собой единое пространство.
Высокий каменный потолок сотрясался и рушился с оглушительным грохотом у нас на глазах. Мы все побежали в другой конец все еще ехавшего поезда, крича, но совсем не понимая, что делаем. Потолок рушился, и, пока поезд ехал, обломки падали на рельсы, образуя позади кучу камней. Нам ничего не оставалось, как кричать и бежать.
Конец ознакомительного фрагмента.