Под знаменем быка
Шрифт:
Шагнула к мессеру Лоренцо, синие глаза которого лихорадочно заблестели. Он пытался решить загадку, таящуюся в словах Бьянки, ибо перед ним вновь забрезжила надежда на спасение.
Наверное, мессер Лоренцо может показаться некоторым читателям злодеем. И уж конечно, не романтическим героем, потому что думал он в этот момент лишь об одном: как обратить в свою пользу интерес, проявленный к нему Бьянкой. Но если мысли его не несли в себе ничего героического, чисто человеческого в них хватало с лихвой, да по существу мессер
И любовь не к ней, но к себе, жажда жизни, свойственная молодости, подсказала ему, как отвести нависшую над ним угрозу. Однако не след думать о нем хуже, чем он того заслуживает. Все-таки он давно заглядывался на мадонну Бьянку, но полагал, что он ей не чета.
Заговорила мадонна Бьянка после короткой паузы.
— Вас не затруднит подняться со мной на стены, мессер Лоренцо?
Лицо Кастрокаро полыхнуло огнем, тут же подошел он с Бьянке, которая оперлась о его руку.
Толентино еще раз попытался вмешаться.
— Одумайтесь, мадонна.
Но свободной рукой она отмахнулась от кастеляна, как от назойливой мухи. Действительно, кто он такой, чтобы давать советы владычице Сан-Лео.
Бок о бок пленник и мадонна Бьянка двинулись к лестнице, поднялись на парапет. Толентино в бессильной ярости выругался, распустил солдат и сел на скамью у колодца в центре двора, ожидая, чем кончится прогулка этой парочки.
Облокотившись на один из зубцов, оглядывая залитую солнцем равнину, мадонна Бьянка заговорила первой.
— Я привела вас сюда, мессер Лоренцо, чтобы вы могли назвать истинную причину вашего появления в стенах замка, — она не решалась посмотреть ему в глаза, грудь высоко вздымалась, голос дрожал
Лоренцо откашлялся.
— Я могу сказать вам, мадонна, чего я делать не собирался. У меня и в мыслях не было отдать вас в руки врагов. В этом я могу поклясться спасением души.
И Лоренцо говорил правду, пусть и не всю. Действительно, он не подозревал, что Бьянка в Сан-Лео, а потому, намереваясь открыть ворота замка солдатам делла Вольпе, понятия не имел, что, захватив его, они захватят и дочь графа де Фораванти. Знай это наперед. Лоренцо наверняка отказался бы от такого поручения. То есть в клятве Лоренцо не было лжи, хотя он и опустил часть правды.
— Это, думаю, я знала и так, — едва слышно прошептала Бьянка.
Слова и тон, удивив Лоренцо, одновременно и утвердили в стремлении двинуться по уже выбранному пути. При других обстоятельствах, учитывая, кто — она, а кто — он, Лоренцо не решился бы на такую дерзость. Но им овладела храбрость отчаяния. Его приговорили к смерти, а потому он мог пойти на все, лишь бы остаться в живых.
— О, не спрашивайте меня, почему я пришел, — Лоренцо даже осип. — Я и так позволил себе слишком многое. А сейчас, под взглядом ваших ангельских глаз, мужество покидает
От его слов по телу Бьянки пробежала дрожь. Лоренцо это заметил и улыбнулся про себя.
— Посмотрите, мадонна, — он протянул к ней руки, распухшие, я синяках и царапинах. — Я такой весь, с головы до ног, — он повернулся. — Взгляните сюда, — и указал ей на южный склон. — Этой дорогой пришел я сюда ночью, ежеминутно рискуя жизнью. По этому обрыву я карабкался, через ту пропасть перепрыгнул. — Вновь задрожала Бьянка, проследив взглядом за его рукой. — По той расщелине я полз, упираясь в стены локтями и коленями, пока наконец не добрался до площадки у южной стены.
— Какой вы смелый! — ахнула она.
— Не смелый, сумасшедший! Я показал вам все это, чтобы вы поняли, какие преграды пришлось мне преодолеть, чтобы попасть в замок. А сейчас… я не могу сделать последний шаг, — и он закрыл лицо руками.
Она приблизилась к нему вплотную.
— Но почему?
— О! Я не решусь! — воскликнул Лоренцо. — Я безумен! Безумен! — и тут, совершенно случайно, он произнес фразу, которую и ждала от него Бьянка:
— В меня будто вселился какой-то дух. Он погнал меня к замку.
Он же ничего не знал! Осознав это, Бьянка едва не лишилась чувств. Ничего не знал! Но она-то знала. Знала! Потому-то и не позволила Толентино расправиться с пленником. Если б Лоренцо умер, если б палач скинул его в пропасть, вина полностью лежала бы на ней.
Ибо не кто иной, как она, завлекла его сюда. Разве не она напоила его любовным напитком, золотым эликсиром, приобретенным у Корвинуса Трисмегистуса? Разве она не знала, что этот эликсир разожжет в его крови яростный огонь и приведет, не взирая на все опасности, к ней?
Маг же говорил, что Лоренцо станет ее рабом еще до того, как луна начнет убывать. Как же он сказал? «Он придет к вам, даже если ему придется сокрушить весь мир».
Бьянке вспомнился уверенный голос мага, а теперь она наяву убедилась в его сверхъестественных способностях. Ибо все вышло, как он и предсказывал, — золотой эликсир сделал свое дело.
На глазах Бьянки выступили слезы. Она посмотрела на склоненную голову капитана. Протянула руку и коснулась белокурых волос.
— Бедный… бедный Лоренцо! — нежно прошептала она.
Он вскинул голову, глянул на Бьянку, бледный, как полотно.
— О, мадонна! — и упал перед ней на одно колено. — Вы прознали о моей тайне! Тайне, о которой я не смел молвить и слова. Позвольте мне уйти! Пусть они сбросят меня со скалы!
Тут уж он бил наверняка. Ни одна женщина, за исключением разве что гарпии, не допустила бы его смерти. Он рассчитывал, что она мягко пожурит его за то, что он посмел поднять на нее глаза, и отпустит с миром. Но ответ Бьянки поразил его до глубины души.