Под знаменем Сокола

Токарева Оксана

Давид на это лишь упрямо покачал головой:

— Если Господь и великие Тенгу сопутствуют нам, уезжать в Испанию не понадобится. Семендер — древняя столица ханов Ашина. Кому, как не последнему в роду ее защищать!

Увы, увидеть стены Семендера им не удалось. В тот вечер на лагерь налетела стая саранчи. Плотное серое облако закрыло горизонт, и уже через несколько мгновений орды прожорливых насекомых заполнили все кругом. Ненасытные твари были повсюду. Они врывались в палатки и шатры, забирались под одежду, лезли в ноздри и рот,

не давая дышать, проникали в укладки и тюки, пожирая зерно, сушеные плоды и любую растительную пищу, которую могли перемолоть их челюсти. На пастбищах в пределах пары дней пути не осталось даже сухого стебелька.

Крылатые кобылки еще не закончили свою разбойничью трапезу, как на головы перепуганных, отчаянно пытающихся отделаться от докучливых налетчиков людей обрушился сильнейший ливень, внося еще больший хаос и смятение.

Хотя само по себе такое бедствие как саранча в здешних краях, особенно в засушливые годы, не являлось редкостью и часто предшествовало дождю — стаи насекомых перемещались в небесах вместе с ветром, несущим грозовые облака, — его неизменно считали проявлением гнева Небес. Уничтожая на корню посевы и опустошая пастбища и сады, саранча являлась причиной гибели многих сел и городов, жители которых после ее набегов просто умирали от голода.

Что же говорить о несчастных скитальцах, теряющих на глазах последнее. От обрушившегося на них ужаса они просто обезумели. Одни беспорядочно метались по лагерю, пытаясь раздавить как можно больше насекомых (на смену каждой погибшей кобылке являлись сотни), кто-то пытался спасти свое добро, кто-то тщился укрыться сам (сильнейший ветер вырывал из земли колья, сносил пологи и целые шатры, потоки дождя обрушивали набрякшие влагой своды, смывая остатки муки и зерна). Кто-то пытался молиться, вспоминая о мрачных пророчествах и казнях египетских, однако большинство проклинали жестокую недолю и требовали задобрить богов при помощи кровавых жертв. На шатер ханов Ашина надвигался живой поток, безумная жажда которого в разы превышала сумасшедшую прожорливость любой саранчи.

— Он заплатит нам за все! — кричала толпа.

— Надо скорее расправиться с ним, пока Великие Тенгу не наслали на нас новых бед!

— Следовало сделать это сразу, как только обрушился его щит.

В атакуемом саранчой, заливаемом ливнем лагере началась жестокая резня. Те, кто жаждал крови кагана, столкнулись с нешуточным сопротивлением воинов, чьи предки служили еще первым ханам из рода Ашина и которые полагали, что именно стремление к убийству Тени Бога на земле и сделалось причиной нынешних несчастий.

— Пустите меня! Я должен поговорить с ними! — Давид птицей, пойманной в силки, бился железных руках своего отца (ох, Неждан, Нежданушка, вот от кого ты унаследовал свою силушку).

— О чем ты собираешься говорить? Им нужны не разговоры, а твоя кровь!

— Ну и пускай! По крайней мере, умру я один, а так из-за меня погибнут сотни!

— Эти сотни

и родились для того, чтобы за тебя умереть, ибо ты олицетворяешь собой каганат.

Давид попытался что-то возразить отцу, но вдруг бессильно обмяк, повиснув на руках Рахима. Силы оставили его.

— Может, это к лучшему, — пробормотал Иегуда бен Моисей, поворачиваясь к Всеславе, которая с дорожной котомкой наготове стояла, держа под руку безучастно смахивающего с лица и одежды саранчу ребе Ицхака.

— Та шкатулка с драгоценностями, надеюсь, с тобой?

Девушка кивнула.

— Возьми еще вот это.

Он добавил увесистый кошель с серебром.

— Если расходовать эти средства экономно, до Испании должно хватить. В крайнем случае, есть еще драгоценности. Мои люди хорошо знают эти места. Они проводят вас до моря.

— А вы? — Всеслава знала ответ, но все равно не сумела удержаться.

— Кто-то должен остаться здесь, чтобы вы могли спастись.

Он разрезал заднюю стенку шатра и вывел их из лагеря к тому месту, где ждали оседланные кони и охрана, а затем вернулся назад.

Когда они отъехали на расстояние в сотню шагов, на том месте, где стоял шатер, взметнулся столп пламени.

— А ну, кто здесь жаждет крови кагана! — перекрывая шум дождя и стрекот саранчи, прогремел громовой голос Иегуды бен Моисея и тут же потонул в бешеном реве толпы.

Несколько воинов помоложе с ожесточенной решимостью натянули поводья, желая вернуться в лагерь, чтобы отомстить, но под строгим взглядом старого десятника вновь заняли свое место в отряде.

Хотя дождь сильно размыл дорогу, он же помог им скрыть следы. Впрочем, опасаясь погони, они ехали без остановки остаток ночи и весь следующий день. Давид ближе к рассвету пришел в себя, оглядел своих спутников, не нашел среди них отца и вновь надолго впал в забытье.

Путь скитальцев

— И, отряхнув прах отечества с ног, ступили они на дорогу скитальцев, — с тоской глядя на медленно таявший вдали берег, прошептал Давид.

— Любая дорога — это дорога к себе, а значит, а конечном счете, дорога домой, — стараясь скрыть собственное волнение и страх, словами мудрого Арво попыталась утешить его Всеслава, — Тот, кто помнит об этом, всегда сумеет вернуться.

— Вернуться может только тот, у кого дом есть, — горестно возразил ей молодой Ашина.

— Разрушенный дом можно заново отстроить, потерянную землю — вновь обрести. Главное, чтобы хватило сил и выдержки для борьбы. Лекари говорят, что мягкая зима и овеянный дыханием виноцветного моря воздух Кордобы несут исцеление телу и мир душе. Когда болезнь отступит, ты снова вступишь на дорогу чести и доблести.

— Я тоже слышал, что та страна исполнена благодати: ее виноградники тучны, а сады тенисты. Но как я смогу найти под их сенью мир и покой, коли даже не ведаю, есть ли могила у моего отца?!