Под знаменем Сокола
Шрифт:
Теперь противников осталось двое, и уцелели они не потому, что прятались за чужими спинами, а от того, что, превосходя товарищей ловкостью и силой, разговаривали на языке мечей, верно, даже свободнее, нежели на наречии человеческом. Пара черных коршунов, налетевших на бела кречета, двое цепных кобелей, спущенных на матерого волка. И, точно зубы, клацали тяжкие мечи, ударяющие о Нежданов клинок скупыми и злыми рубящими выпадами. Иному от таких песен впору волком взвыть, да Неждан, верно, их достаточно слышал, сыгранных у моря ромейского да на арабский
Лишь холодный, морозный воздух отыскал меч ближайшего кромешника, когда Неждан неожиданно скользнул вниз, точно хитрюга-стерлядь, уходящая на глубину, а затем, обойдя противника сзади, рубанул со всего маха по выпроставшейся из кольчуги незащищенной шее. Участь последнего решил выникший из ельника Кум.
***
Старое, хворое солнце, не спеша, ковыляло короткой дугой по серому небу, свершая свой зимний, дневной путь. Мелодично журчал пробивавший себе дорогу подо льдом ручей. Сосны да елки, стряхнув с ветвей снег, с любопытством переглядывались, рассматривая девицу и молодца. Серый Кум дурашливым кутенком прыгал по ельнику, разделяя хозяйскую радость. Фыркали и ржали привязанные на краю оврага кони, и обеспокоено звал княжну гнедой иноходец.
Всеслава не слышала и не видела ничего. Для нее и для Неждана время потеряло счет, остановилось, закружилось волшебным вихрем, перенося из зимнего леса в благодатный край, где среди молочных рек с кисельными берегами мирно гуляли первый Волк и первый Бык, первый Пес и первый Конь, и шумела крона извечного Мирового Древа.
— Ты все-таки вернулся! Как же я тебя ждала. Я думала, что никогда больше тебя не увижу!
Из глаз Всеславы ручьем текли слезы, и Неждан осушал их жаркими поцелуями. Теплый меховой плащ, которым воин с головы до пят укутал озябшую девушку, спускался по ее плечам, точно повой.
— Как ты отыскал меня? — спросила Всеслава, когда источник ее слез начал иссякать.
Неждан в ответ только улыбнулся:
— Отыскать тебя, Всеслава Всеволодовна, было немудрено, а вот признать в твоем нынешнем наряде сложнее! Нешто Ждамир настолько обабился, что в Корьдно уже девки с бабами начали мужские порты носить?
— До такого пока не дошло, — с готовностью заверила его Всеслава.
Погладив ластившегося к ней Кума, она поведала милому о своих приключениях.
— Ну и аховы же вояки руссы! — хлопнул себя по бедрам Неждан. — Прозевали хазарский отряд!
— Да с чего ты решил, что это хазары? — заступилась за воинов Святослава княжна. — Ратьша баял, здесь замешан продавшийся за хазарское злато разбойник Соловей?
— Соловей?! — Неждан аж переменился в лице. — Да как он смеет, этот Мстиславов поскребыш, нести такое?! Да Соловей скорее умрет, чем примет от хазарина даже медный дирхем!
«Да откуда тебе это известно, нешто ты Соловья видал?» — эти слова, невымолвленные, так и повисли у Всеславы на устах, ибо ответ напрашивался сам собой. Приглядевшись повнимательней к милому, она отметила тот налет, который накладывает на облик человека жизнь кочевая,
Понимая, что сам себя выдал, Неждан отпираться не стал. Рассказал, как весной по возвращении из ромейской земли узнал о походе Святослава, как спешил домой, чтобы к рати Ждамировой присоединиться, как опоздал: война закончилась, почитай, не начавшись, как ушел с горя в лес, отыскал там таких же недовольных, как начал с руссами бороться, их дозорных да обозных тревожить.
— Вот такие дела, — закончил воин свой рассказ. — Был Неждан-гридень, а вышел разбойник Соловей. Думал все это время, как бы тебя, любушка, повидать, да все не получалось. Вот давеча узнал от вещего Арво, что ты в святилище собираешься, а тут эти вороги незнамые, невесть откуда пришедшие!
— Так это не твои люди учинили нам разбой? — осторожно поинтересовалась княжна.
— Да не сойти мне с этого места! — горячо поклялся Неждан.
Всеслава, впрочем, верила ему и без всяких клятв. Да и как она могла не верить тому, кому в этом самом лесу, под кровом Арво Кейо, призвав в свидетели Велеса, обещала хранить верность, поддерживая и в радости, и в горе!
— И что же ты дальше собираешься делать?
— То же, что и прежде, — пожал плечами воин. — Руссам вредить, пока они обратно в свою землю не уберутся.
— Убьют тебя! — всхлипнув, прижалась к его широкой груди Всеслава.
— Сначала пусть отыщут! — презрительно усмехнулся Неждан.
Он подобрал у ручья плащ и шапку княжны и помог ей выбраться из оврага.
— До весны как-нибудь перебьемся, а когда лес зеленью оденется, примемся за дело снова!
— Весной руссы и без вас отсюда уйдут, — заметила Всеслава, рассеянно поглаживая по шее своего иноходца. Бедняга прял ушами и храпел, испуганно глядя на Кума.
— Куда же это? — не понял Неждан.
— Ты разве не слышал? Святослав на хазар поход собирает. Брата с меньшими князьями зовет, да они колеблются.
И вновь Неждан, пораженный известием, которое, похоже, пока не дошло до чащобы лесной, застыл на месте, намотав на руку поводья разбойничьих лошадей.
— Да по силам ли ему этакий замысел?! — с жаром воскликнул он, и глаза его загорелись, как всегда, если он мыслил или говорил о славе воинской.
— К лету узнаем, — перекинула косу с плеча на плечо Всеслава.
— Да я бы на месте твоего брата впереди всего войска своих людей повел! Сколько за все эти годы натерпелись от хазар!
— Ты не князь, а разбойник лесной, — напомнила ему княжна. — И за твою голову назначена награда.
Неждан не стал с нею спорить. Он усадил девушку на коня и проводил до просеки, откуда явственно доносились голоса Войнега и гридней, разыскивавших княжну. Напоследок он еще раз привлек девицу к себе и на прощанье прошептал:
— О моей голове не беспокойся. Найду способ, как ее на плечах сохранить. В ближайшие дни, если ничего не произойдет, навещу тебя в Корьдно, а там, если не убьют, и с хазарами помериться силами можно.