Под звуки меренге...
Шрифт:
— Береги себя!
Подземный переход. Яна кидает жетон. Оглядывается. Безликая толпа, озабоченная своими проблемами, смеясь и болтая, утекала во все концы города. Все как всегда, но с той разницей, что за ней могут следить. Он может быть везде: сзади, за спиной, спереди, за колонной... Конец рабочего дня, и пассажиров тьма. С одной стороны, легко затеряться, но с другой стороны — невозможно понять, пасут ее или нет.
Самое страшное, что они знают ее в лицо, а она их нет. От каждого мужского лица, возникшего перед нею, она шарахалась в сторону. Она спряталась за колонну и оглянулась. Слева — провинциалы с баулами и детьми. Ругаются
Яна быстро нашла улицу, а вот и дом — типовой, блочный «корабль», спрятанный в глубине двора. Улочка безлюдна и тиха. Обшарпанная входная дверь, стены изрисованы подрастающим поколением, прожженные сигаретами почтовые ящики. Лифт, конечно, не работает. Подниматься нужно по пожарной лестнице, благо, что четвертый этаж. Только этого ей сейчас не хватало! Нервы и так на пределе!
Яна открыла дверь, на лестнице сильно пахло мочой, кошками и старыми окурками. Было темно и страшно. Нащупав рукой перила, она стала медленно подниматься. От каждого шороха у нее обрывалось сердце. Где-то наверху хлопнула дверь и послышались шаги. Яна не выдержала, и рванула наверх, словно за ней гнались. Ей хотелось как можно быстрее увидеть свет и оказаться за закрытой дверью.
Она вбежала на этаж, здесь было светло и пахло жареной картошкой. От этого запаха у нее потеплело на сердце, это был запах из той, прошлой жизни — спокойной и уютной...
Дверь была деревянная, без глазка. Яна нажала на звонок, и через минуту послышались шаги. Дверь открыл мужчина приятной наружности, но какой-то неухоженный: волосы растрепаны, на щеках пробивалась щетина.
Одет он был в вытянутую водолазку с засученными рукавами и сильно поношенные джинсы. С первой секунды Яна поняла, что картошку жарили не в этой квартире, если вообще здесь ее когда-либо жарили...
— Заходите, я не успел спросить ваше имя, — мужчина приветливо улыбался.
— Яна, — она быстро зашла и проследила, чтобы все замки были закрыты.
— Присаживайтесь, вот сюда. Нет, лучше сюда. Здесь почище, — он указал ей на стул, убрав с него журналы, джинсы, диски в футлярах и без. Яна не заметила большой разницы между первым и вторым местом. В квартире, похоже, не убирались с того момента, как в нее вселились. Бутылки из-под пива, пустые пачки сигарет, куски и коробки из-под пиццы валялись по всей квартире. В пепельницах лежали не выброшенные окурки. Большая тахта с множеством подушек, телевизор в углу, стол с компьютором, принтером и какой-то техникой, о назначении которой Яна даже не догадывалась. На стенах висели картины, что-то постмодернистое: линии, пятна, квадраты...
— Что случилось? Пока я ждал вас, я думал об этом, —спросил Борис.
И Яна рассказала все, что случилось с ней, с того момента, как ей позвонил
И Яна вдруг заплакала — сказывались страх, который терзал ее всю неделю, и опасность, которой она подверглась. Борис подошел и провел рукой по ее волосам. Она подняла лицо и увидела в его глазах понимание и жалость. Ей стало немного легче, это было то, чего ей так сейчас не хватало.
— Ну и в историю вы вляпались, — только и смог сказать Борис.
— Но если Николай уже разгадал Игоря, то почему ничего не предпринял? Он мог бы не поехать на яхте, он мог бы убежать, обратиться в полицию... он мог бы что-нибудь сделать и остался бы жив...
— Никто не может остановить ход судьбы. Это —фатализм, и если ему суждено было умереть насильственной смертью, ничто не могло этому помешать. И он сдался...
— Вы считаете, это нормально? Вы бы тоже так же поступили?
— Нет, я бы так легко не сдался.
— Почему он дал мне флеш-карту с вашим телефоном, а не жене? — спросила Яна.
— Опасно давать флешку Лизе. Она истерична, много пьет, и к тому же у них были очень плохие отношения в последнее время, — подумав, ответил Борис.
— Но почему я?
— Судя по вашему рассказу, вы действовали правильно. Наверное, он поверил в вас... И у него все равно не было выбора. Или вы, или никто. На Лизу надежды никакой. Она в пьяной истерике могла выболтать все.
— Как вы считаете, Лиза с ними заодно? — спросила Яна.
— Не знаю. Судя по ее реакции, нет. Но никогда ни в чем нельзя быть уверенным... Но думаю, что нет, — сказал он, немного подумав. — Она бы не смогла сыграть такой спектакль. Она истерична, непредсказуема. Вам лучше ей пока не звонить.
— Почему он дал ваш телефон?
— Во-первых, я — программист. Это я научил его заносить информацию, ставить защиту и еще много чего.
Во-вторых, мы — друзья с детства...
— Что мне делать? Из-за этой флешки у меня могут быть большие проблемы. Меня уже ищут. Вам знакомо это лицо? — спросила Яна, доставая фотографию Игоря.
— Нет, в первый раз вижу. Неприятный тип. Это он?
Такой убьет — и глазом не моргнет, — ответил он.
— Да, сейчас я вижу. Я наделала столько ошибок. Если бы я не взяла флешку, то не ввязалась бы в эту историю...
— Не знаю. Вы ввязались во все это не тогда, когда взяли флэшку, а когда согласились поехать. Неизвестно еще, кто замешан в этом деле. Судя по всему, за этим стоят серьезные люди.
— Может быть, обратиться в милицию?
— Об этом можно забыть. Вас даже слушать не станут. Что вы им расскажете? Про смерть Николая?
На это есть судебно-медицинское постановление: смерть от несчастного случая. А все остальное —только ваши догадки. Фактов у вас нет, а без них в милиции и разговаривать не станут. Зачем им нужно еще одним «висяком» обзаводиться? Их знаете у них сколько?
— После всего случившегося со мной, могу себе представить. Я раньше думала, что убить человека намного сложнее. Мне так страшно! Остается только ждать, когда меня отправят вслед за Николаем.
— На милиции свет клином не сошелся. Нужно найти тех, кто заинтересован в этой информации.