Подари мне крылья

Зарянова Арина

— У меня к-кровь, — запинаясь, прошептала.

— Где? Показывай. Поранилась? — не унимался он.

— Нет, не поранилась. Не знаю… — губы дрожали, а ноги приклеились к месту, что и сдвинуться не могла. А попытался дотронуться, как тут же отшатнулась:

— Не надо! — вышло истерично.

И Йен стоял, хмурился, о чем-то напряженно размышлял, а потом вдруг облегченно выдохнул.

— Ах вот ты о чем… — Но не дождавшись никакой реакции, кроме все того же испуганного взгляда, изменился в лице. — У тебя так еще ни разу

не было?

Мы точно об одном и том же говорим?

Видимо вопрос отразился на моем лице, потому что крайне серьезный и немного смущенный брюнет пустился в объяснения.

То есть, сначала он пихнул мне в руки тряпку из тех, что остались вместо бинтов, заикаясь, сказал, что с ней делать, и отправил красную как свекла меня обратно в лес. А вот потом долго и путано разъяснял, что это нормально, так бывает раз в месяц, и значит, что я кгм… взрослая. А еще обрадовал, что мучиться мне целую неделю.

Вот так повезло! Жуть какая. И почему Грош не предупредил, что у девушек все так сложно?

Неприятные ощущения никуда не делись. А меня уложили обратно, обняли, несмотря на мое вялое сопротивление, рукой грели животик, сетуя, что нет возможности сделать отвар, чтобы облегчить самочувствие, а еще водили носом по волосам.

Хорошо-то как.

Но вот разрозненные мысли и новые познания немного упорядочились, как я подумала, что мама бы о таком рассказала. А еще можно было бы задать все волнующие вопросы, посоветоваться. Разве с парнем или тем более драконом о таком поговоришь?

На глаза вдруг навернулись слезы. Они одна за другой стекали по лицу. Я не рыдала, не всхлипывала, даже носом старалась лишний раз не шмыгать, чтобы не волновать Йена. Вот только на душе было горько.

— Василечек, ты чего? — все-таки услышал. Навис надо мной.

— Как бы я хотела, чтобы у меня была мама…

— Вась… — выдохнул растерянно.

— Почему они меня бросили? Грош ведь меня в лесу нашел… А если потерялась, то почему не искали?

— Может, просто не нашли? — большим пальцем стер слезинку с щеки.

— Может, просто не хотели? — едко отозвалась я. Повернулась к парню лицом и уткнулась носом в его шею. — Не понимаю… Как можно было бросить своего ребенка? Почему?

— Знаешь, Василь, — заговорил Йен после недолгого молчания, — иногда бывают в жизни такие ситуации, когда невозможно поступить иначе.

— Ты бы так поступил? — вскинулась я, сердито глядя на брюнета. — Бросил беспомощного ребенка в лесу?

— Наверняка они знали, что ты у дракона и в безопасности, — ушел от ответа он.

— Даже если знали, что это меняет?

— Тебе же не известна причина. Может, они спасали тебя.

Не понимаю. И никогда, наверно, не пойму. Если бы у родителей спросить, узнать, может, и я смогла бы согласиться с таким решением, но… Некого спрашивать.

— Знаешь, — подумав, ответила, — даже если пойму… Это ничего не изменит. Поздно.

Мамы

не было рядом, пока я росла, когда у меня выпадали зубки, когда я свалилась в озеро, а потом болела, и Грош меня лечил. Когда из окна сиганула, подражая дракону, или когда разбивала коленки. Он меня растил, лечил, кормил, учил, показывал как готовить, дул на ранки, когда было больно, и утешал, если снились кошмары. Да он мне до сих пор одеяло поправляет каждую ночь, думая, что я сплю и ничего не вижу! Меня воспитал дракон! Зверь! От которого нормальные люди разбегаются в панике! А мать… Где она была все это время?

— Мне всегда так хотелось, чтобы мама была рядом… Нет, я ничего не имею против дракона. Я Грошисса очень люблю, он — моя семья. У меня было замечательное детство. Ведь не каждый может похвастать тем, что уже в семь лет летал на драконе. — Я грустно улыбнулась, вспоминая свой первый полет, и тут же вздохнула: — Но мамы в нем не было.

Слезы высохли. Гнев иссяк, но обида и пустота остались.

— Иногда мне кажется, что я помню ее голос. Как она пела колыбельную… Даже не знаю, правда это, или мне просто хочется верить…

Я все говорила и говорила. Йен молча гладил по волосам, прижимался щекой к макушке, грустно вздыхал. Я даже уснула под собственный шепот — все не могла остановиться.

— Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь их простить, Василек, — прошептал голос где-то рядом, и я скользнула в сон.

Глава 24 О ночных визитерах

Утро не обошлось без сюрпризов.

Я спала на чем-то мягком и очень удобном. Точнее это мягкое и удобное обнимала. Спросонья даже подумала, что дракона, но приоткрыв один глаз, осознала свою ошибку. Да и вообще поняла, как попала.

Лежала я на… Йене. Буквально. Голова покоилась на плече, руку пристроила у него на груди, в аккурат где гулко билось сердце, а ногу для еще большего удобства на бедро закинула. Казалось бы, как, извернувшись таким кренделем, можно вообще спать? Между прочим, удобно! Дракона так точно не обнимешь.

Но раз уж проснулась, надобно и как-то встать. Поразмыслила, как это провернуть, не потревожив моего "принца", начала потихоньку отлипать от его тела, убрала ногу, руку… Парень пошевелился, и я испуганно отпрянула, приложившись макушкой о его подбородок.

Послышался стон, а затем Йен прижал меня к себе и пробормотал:

— И тебе доброго утра, принцесса. Или лучше сказать "бесенок"?

Ну вот, будить не хотела. В момент расстроилась и виновато пискнула:

— Прости.

— Зубы на месте, — отмахнулся парень.

А я кривовато оскалилась, что, по моему мнению, должно было сойти за улыбку, немного полюбовалась на сонную мину того, кого я когда-то обозвала Каменюкой, умилилась обиженной моське и гордо сбежала к реке. Угу, водные процедуры с утра пораньше — самое оно!