Подари мне нежность
Шрифт:
Воины уехали далеко, и тогда Гонора вышла из своего укрытия и поспешила в конюшню, чтобы забрать плащ и закутаться – осенний воздух холоден. Она уже собиралась идти на пустошь, но тут над ней нависла тень, и Гонора понадеялась, что небо не сделалось еще темнее и не пошел дождь.
Она повернулась, ахнула и застыла на месте.
Почти вплотную к ней стоял муж – широко расставив ноги, подбоченившись и глядя на нее пылающими темными глазами.
– И что ты, по-твоему, делаешь?
Гонора буквально оцепенела от неожиданности,
– Ты же уехал вместе со своими людьми!
Он едко рассмеялся:
– Ты меня недооцениваешь, жена.
Она медленно покачала головой и спросила:
– Но как?..
Каван наклонился, прижался щекой к ее щеке и сделал глубокий вздох:
– Твой аромат не спутать ни с чем.
Она готова была расплавиться, прижавшись к нему, но тут он слегка прикоснулся к ее губам и прошептал:
– Ослушайся меня еще раз – и ты пожалеешь об этом.
Гонора отшатнулась, инстинктивно прикрывшись рукой.
Каван с неожиданной осторожностью взял ее за руку повыше локтя, нежно провел пальцами до покрасневшего запястья и ласково сомкнул на нем пальцы.
– Что случилось?
Она растерялась. Говорить ли мужу правду? Поверит ли он ей? Или же Каван встанет на сторону отчима? Не зная, как ответить, боясь и сомневаясь, она солгала:
– Да это я на кухне.
Кажется, он поверил, хотя и не спешил отпускать Гонору.
– Еще раз напоминаю – не уходи из замка.
– Но почему?
Каван язвительно рассмеялся, и Гонора пожалела, что не придержала язычок.
– Ты меня допрашиваешь?
– Нет, милорд…
– Каван!
Гонора съежилась от резкого окрика.
– Каван, прошу прощения. Нет, я не допрашиваю, но мне так нравится гулять там, и я надеялась…
– Только не сегодня, – перебил он и, к удивлению Гоноры, начал объяснять: – Племя варваров, напавшее на наших друзей с юга, могло отправить отдельные шайки и на наши земли. Я не хочу, чтобы тебя взяли в плен. Оставайся в замке до моего возвращения.
– Я понимаю. – Она действительно поняла. Каван обязан приглядывать за членами клана.
– И сделаешь, как я прошу?
Он попросил, а не потребовал, и это удивило ее еще сильнее.
– Да, Каван, я сделаю, как ты просишь.
– Отлично. Значит, мне не придется тревожиться за тебя.
Он повернулся и уже пошел прочь, но вдруг остановился и глянул на Гонору с таким видом, словно его терзает какая-то мысль.
Она тут же подошла к мужу и не задумываясь ласково положила руку ему на грудь, желая успокоить:
– С тобой все хорошо?
Ей почудилось, что глубоко в груди у него что-то рокочет. Каван снова прижался щекой к ее щеке и шепнул:
– Мне нравится, как ты пахнешь.
Резко повернулся и так быстро пошел прочь, что сено, рассыпанное на полу конюшни, взвилось в воздух. Гонора смотрела ему вслед как сквозь дымку. Ей потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки, но щеку по-прежнему покалывало, а на
Она прижала пальцы к губам, потом погладила себя по щеке. Гонора закрыла глаза, наслаждаясь жаром, возникшим в кончиках пальцев. Чей это жар, ее или его?
«Мне нравится, как ты пахнешь».
А она думала, что он ничего не замечает, и уже решила, что напрасно тратит время, пользуясь благовониями. А он заметил, и ему нравится.
Несмотря на замешательство, Гонора продолжала улыбаться. Улыбка возникла откуда-то из глубины души, и долгое же время для этого понадобилось! Гонора не могла вспомнить, когда она с таким удовольствием улыбалась в последний раз.
– Что ты здесь делаешь? Тебе приказали оставаться в замке!
Знакомый сердитый голос мгновенно стер улыбку с губ Гоноры. Ее охватил страх. Но Гонора быстро нашла объяснение, держась подальше от отчима.
– Я хотела пожелать моему мужу удачи в бою.
– Ну наконец-то ты хоть что-то сделала правильно, – буркнул Калум, и это прозвучало как обвинение.
– Мне нужно заняться делами, – произнесла Гонора, ускоряя шаг – она стремилась убраться подальше от Калума прежде, чем он скажет или спросит что-нибудь еще или надумает ударить ее.
– Смотри у меня, работай хорошенько! – прокричал он, когда Гонора уже вышла из конюшни.
Раньше Гонора встревожилась бы, услышав обвинения отчима, и со страхом ждала бы, что он сделает, но сегодня все изменилось. Сегодня она думала о своем муже, особенно после обеда. Пошел легкий дождь. Гонора сидела в мастерской и шила для Кавана рубашку.
И только тогда до нее дошло значение его слов: «Отлично. Значит, мне не придется тревожиться за тебя!»
Ее муж тревожится за нее! Последним человеком, который искренне за нее беспокоился, была мама, и Гонора давно забыла, каково это, когда ты кому-то небезразлична. Может быть, муж тревожится за нее только потому, что она его жена и это его долг, но он все равно беспокоится, и Гоноре кажется, что она ему небезразлична. Может быть, он к ней по-своему привязался.
Конечно, она не настолько глупа, чтобы решить, будто Каван ее любит. Она так и не думает. Но зато понимает, что ее муж – порядочный человек и поступает благородно. Он заботится о своей жене, хотя и не сам ее выбрал.
И за одно это Гонора готова любить его.
Глава 8
Каван вытащил раненого Лахлана с поля боя и надежно спрятал его за большим валуном.
– Только сдвинься с места, и я – да поможет мне Господь! – сам тебя прикончу.
Брат хмыкнул:
– Это вряд ли.
Каван подтолкнул протестующего Лахлана к валуну.
– На твою ногу пришелся жестокий удар.
– Я все равно могу сражаться.
– Черта с два! – Каван схватил меч Лахлана и выпрямился. – Серьезно предупреждаю, братец, сойдешь с места – сильно пожалеешь!