Подари мне огня
Шрифт:
Он легким движением стянул с меня трусики. Я вся задрожала. Он воспринял это по-своему и подтолкнул меня к душу, не убирая с моего тела рук.
— Нам надо согреться, а то ты совсем окоченела, когда устраивала побег.
При этом было очевидно, что нам обоим не холодно. Его член упирался мне в район живота, и я стала сдавать позиции. Паника! Паника и алкоголь в крови кружили голову.
Мы зашли в просторную душевую, и сверху полилась теплая вода, а мои губы вновь оказались в плену. Сверху стекали теплые капли, а сзади Олег начал орудовать лейкой с напором,
Боже! Какое блаженство! Струя душа чертила на моей спине узоры, расслабляя каждую мышцу. Если раньше я думала, что могу протрезветь, то теперь алкоголь разогнался в крови, гонимый паром.
Олег прижался ко мне и положил мою руку себе на член. Я несмело сжала его и сделала несколько движений. Он показался мне просто огромным. Но это больше не имело значения…
Я плавилась! Плавилась под его руками, которые нащупали чувствительное место между ног и стали его легонько поглаживать. Внутри все снова стало каменным, огненным, требующим освобождения.
Он целовал меня неистово, буквально трахая мой рот, прижав к стенке душа, одной рукой массируя мои бедра водой, а второй доводя до исступления.
Я по наитию сжала его член, ощутив дрожь мужского тела. И в этот момент все взорвалось. Голова закружилась, и я буквально повисла на Олеге, захлебнувшись в собственных стонах.
Он поднял меня на руки и вынес из душа. Я ощутила прохладный шелк простыней и его тело надо мной. Сейчас! Да! Скорее!
Кажется, я шептала это вслух.
Он приподнял мои бедра и встал между ними. Его головка начала вталкиваться в меня. Мокрую, влажную и раскрывшуюся от нахлынувшего оргазма.
Он зарычал:
— Черт, милая, какая же ты узкая!
Сквозь пелену удовольствия я подумала: «Ты даже не представляешь насколько!»
И тут удовольствие сменилось болью. С каждым толчком я понимала, что внутри начинает гореть далеко не от возбуждения. Я открыла глаза и поймала нахмуренный взгляд Олега.
Черт! Я подалась бедрами вперед, стирая все границы между нами. Как же больно! На глазах выступили слезы.
Его губы тут же оказались на моих щеках.
— Что же ты не сказала, маленькая! Милая моя! Потерпи еще немного.
И он начал осторожно двигаться, покрывая мои мокрые щеки поцелуями. Боль немного стихала, становилась тупой, фоновой. Он гладил меня, подсунул откуда-то взявшуюся подушку под спину.
Стало легче. И тут он вздрогнул, и внутри защипало. Я удивленно посмотрела на него, а Олег сделал еще несколько движений и вышел из меня, увлекая за собой на середину постели.
Я поняла, что теперь хмель окончательно выветрился из моей головы. Бросила удивленный взгляд на пятна крови на белых простынях. Отчаянно покраснела. Уперлась ему в грудь руками. Робко промолвила:
— Мне надо в душ.
Вместо того чтобы отпустить меня, он сгреб в охапку, покрывая поцелуями. Между ног саднило, но эти поцелуи стирали все неприятные ощущения.
Он обнял меня и чмокнул в макушку.
— Я тебя сегодня от себя не отпущу. Пойдем вместе!
И мы действительно пошли. Я все еще стеснялась своей
В душе он ни на секунду не дал мне возможности проявить инициативу. Сам взял мочалку и лейку и принялся тщательно массажными движениями растирать мое тело.
Оно начинало гореть от его рук. Я видела, что с того момента, как мы зашли внутрь, его член снова стоял, как пробка на Кутузовском. Я то и дело украдкой бросала на него взгляд.
Наконец Олег это заметил:
— Пигалица, прекрати с такой опаской на него смотреть. Он не кусается. И я все понимаю: пока ты не восстановишься, я потерплю.
Я пялилась на него во все глаза. Ммм, что-то я не поняла.
— А что значит, пока я не восстановлюсь?
Мой вопрос ему не очень понравился. На его лбу образовалась морщина. Он обхватил меня руками, резко впечатал в стену душа и поцеловал. Его ладони опустились на мою грудь, он смял ее, и я с удивлением обнаружила, что мои соски снова стали твердыми под его ласками.
ТАК он меня еще не целовал. Этот поцелуй был наглым, жестким, напористым. Одной рукой он сгреб в охапку мои руки и зафиксировал. Затем обхватил мое тело и снова стал ласкать клитор пальцами.
Через минуту я уже извивалась, желая большего. Когда? Уже думала, что не выдержу, но он резко отпустил меня и оставил стоять одну. Тут же стало холодно. Я затуманенным взглядом уставилась в его жесткое лицо.
— Чтобы я больше не слышал от тебя таких глупых вопросов, пигалица. Теперь ты моя. Чтобы ни одного смертника с тобой рядом не видел! Заканчивай банные процедуры и не смей кончать руками! Думать будешь теперь, прежде чем чушь такую говорить.
Сквозь туман неудовлетворенного желания до меня начал доходить смысл его слов. Я схватила лейку и запустила ему в голову. Его спасло только то, что длины шланга не хватило!
— Сдурел? Я своя собственная! Что, думаешь, трахнул меня, и теперь все, розовой лужицей у твоих ног растекусь? Я не стану одной из твоих шлюх! Спасибо, что совершил акт дефлорации, конечно, — я присела в издевательском книксене, — но я не стану пополнять когорту твоих баб.
Он смотрел на меня долго, должно быть, несколько минут, а потом улыбнулся и рассмеялся. Я напряглась, а он обнял меня.
— Ты мой самый ценный боевой гном. Да своя ты, своя. Я же не претендую ни на тебя, ни на твое пространство. А насчет баб у меня к тебе эксклюзивное предложение.
Он весело подмигнул, вытащил меня из душа и одним махом завернул в огромное махровое полотенце. Я оказалась зафиксированной в коконе.
— Раз не хочешь быть одной из моих баб, то предлагаю возглавить этот список и стать единственной. Называть себя шлюхой или нет — тоже твое право. Можешь оценить мое великодушие!
Эта чертова улыбка могла растопить все ледники Антарктиды. Каков же нахал! По голому накачанному торчу стекали капли воды. Олег был довольно смуглым, рельефным. Его тело казалось отлитым из бронзы. При этом он не был худощавым.