Подари мне поцелуй
Шрифт:
– Я решила построить фабрику, – вдруг выпалила Джулия. Она была охвачена энтузиазмом, бледность щек сменилась живым румянцем. – Одним из главных принципов Общества помощи нуждающимся женщинам является воспитание чувства независимости и уверенности в себе, и я наконец-то поняла, как этого добиться.
– Ого! – ошарашенно пробормотал Алек; сказать больше он был просто не в состоянии.
– Видите ли, женщины, которые вынуждены добывать свой хлеб с помощью не очень-то уважаемых занятий, поступают так из-за необходимости. Имея достаточные
– Подождите. – Алек потер кончик носа и закрыл глаза, пытаясь осмыслить услышанное. – Неужели все время, пока мы ездили сегодня по магазинам, выдумали именно об этом?
– Ну конечно!
Он несколько раз моргнул.
– О заботах других женщин?
– А что здесь особенного? – Джулия выразительно взмахнула рукой. – Правда, на это понадобится гораздо больше денег, чем та мелочь, которую мы потратили сегодня.
– Мелочь? – глухо произнес Алек. Так вот как она оценила его великодушие! По ее мнению, это была просто мелочь. Его разум отказывался сосчитать, сколько именно денег он сегодня потратил. Это просто не укладывалось в голове.
Однако Джулия, казалось, совершенно не замечала его состояния.
– Все зависит от того, какую фабрику мы создадим. На строительство может понадобиться действительно много денег. – Она оживилась. – Но я думаю, что все получится.
Теперь уже Алеку казалась глупой сама идея поездки за покупками. Он откашлялся.
– Джулия, а почему вас так интересует судьба совершенно незнакомых вам женщин?
Ее румянец тут же пропал, и она опустила глаза. Спустя мгновение Джулия сказала:
– После смерти моего отца я неожиданно поняла, как мало возможностей у женщин самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. – Она тяжело вздохнула. – Я, знаете ли, совершенно не умею рисовать акварели.
Алек попытался понять, что она имеет в виду.
– Вы хотели зарабатывать себе на жизнь трудом художника?
– Нет-нет! Я хотела быть гувернанткой.
– Разве гувернантке нужно уметь писать картины? Джулия посмотрела на него с сочувствием.
– Это очень хороший вопрос и отличный пример, показывающий недостатки современного образования. Взять хотя бы меня. Я бегло говорю на трех языках, знаю счет, географию и философию; но поскольку я не умею рисовать акварелью, никто не возьмет меня в гувернантки.
Было просто поразительно, как менялось лицо Джулии, когда разговор шел о том, что ее интересовало: глаза начинали сверкать, на щеках разгорался очаровательный румянец. Казалось, даже волосы становились более пышными и волнистыми, переливаясь золотисто-медовыми прядями. Ее бледность и бесцветность внезапно превращались в пылающую красоту, присущую только ей.
– Мне просто повезло: тетя Лидия прислала письмо, в котором приглашала меня в компаньонки к Терезе.
– Повезло, возможно, Терезе, но вам вряд ли.
Джулия хотела что-то ответить, однако промолчала, чрезвычайно
– Столкнувшись со всеми этими сложностями, я смогла понять нужды других людей.
Алек невольно поразился широте ее сердца. Оказавшись в такой сложной ситуации, Джулия отнеслась к ней как к уроку и возможности получит представление о жизненных трудностях других женщин. Из этой мысли логично вытекала другая. Никогда за всю свою беспутную жизнь Алек не ощущал себя таким бесполезным членом общества.
Будь проклята эта женщина с ее моральными принципами! Он в отличие от нее хочет радоваться своему богатству и безответственности. Если Джулия наивно полагает, что своими нотациями она его пристыдит и превратит в такой же образец совершенства, каким является сама, то она глубоко заблуждается. Если кому-то и предстоит измениться, то это ей самой.
Алек взял картонку, принесенную им из прихожей, и, открыв ее, достал из оберточной бумаги изящную шляпку.
– Давайте примерим ее.
Джулия равнодушно пожала плечами:
– Я уже примеряла шляпку в магазине, так что совершенно ни к чему делать это снова.
– Уверяю вас, это не одно и то же: при смене освещения она будет выглядеть совсем иначе. К тому же я заплатил за нее двадцать гиней. – Он обворожительно улыбнулся. – Доставьте мне удовольствие, позвольте посмотреть, как вы в ней выглядите.
С большой неохотой Джулия встала и протянула к шляпке руку.
– Ну хорошо, хотя, по-моему, это очень глупо. Мне нужно сегодня еще навестить викария Эштона из Общества и сообщить ему хорошую новость по поводу денег.
– А вы напишите ему письмо. – Алек намеренно не замечал ее протянутую руку и держал шляпку в стороне. – Позвольте я сам.
Джулия недовольно скривила губы; пока виконт надевал на нее шляпку, она смотрела куда-то в сторону, будто его здесь вовсе не было. Никогда еще женщины не относились к его присутствию с таким безразличием, и это раздражало его.
Прикоснувшись к ее волосам, Алек вновь восхитился их мягкостью и, как мог, постарался продлить это удовольствие.
– Дорогая, вам вовсе не обязательно рассказывать всем о своей благотворительной деятельности.
Услышав эти слова, Джулия нахмурилась.
– Но моя работа нужна Обществу, и я не собираюсь ее бросать просто потому, что...
– Никто вас об этом и не просит, дорогая. Просто будьте немного осмотрительнее, вот и все. Люди имеют привычку насмехаться над тем, чего они не понимают.
Джулия пристально посмотрела на виконта, и ее губы сжались в прямую линию.
– Это очень несправедливо.
Алек и сам мог бы рассказать ей, насколько это несправедливо, приведя массу примеров из собственной жизни, но он только приподнял кончиками пальцев ее подбородок, чтобы удобнее было надевать шляпку. От ее волос исходил слабый аромат лимона и корицы, и у него внезапно пересохло в горле.