Подари мне поцелуй
Шрифт:
Вскоре после этого охватившее ее тепло и мерное покачивание экипажа погрузили Джулию в глубокий сон без сновидений.
Глава 29
– Вот вы где! – Голос Люсьена раздавался со стороны ступенек, ведущих на балкон.
Алек стоял у дерева, прислонившись к нему спиной, и пытался изобразить на лице полное безразличие к происходящему.
– Что вам нужно? – Прохладные струи фонтана охладили его злость, но оказались бессильны уменьшить боль, терзавшую его сердце.
Люсьен
– Какого черта вы здесь делаете, оставив Джулию в таком положении?
Алек стиснул зубы.
– Она меня разозлила.
Злость, ярость, ревность... Черт, он испытал за этот вечер такие разнообразные чувства, на которые уже давно не считал себя способным. И все из-за того, что его жена любит другого. Эта мысль камнем давила его.
Люсьен недовольно хмыкнул.
– О да, у вас для злости очень веские причины. Ваша жена взяла на себя заботу о беспризорном ребенке, спасла молодую женщину от поругания, превратила вашу холостяцкую обитель в живой и полный жизни дом да еще потратила часть ваших денег на благотворительность. Я удивлен, как вы еще не требуете принести се голову вам на блюде.
– Вы не знаете и половины того, что знаю я. Она неисправимая, дерзкая и...
– И вы ее любите.
Боль в груди усилилась. Алеку пришлось глубоко вдохнуть, прежде чем он смог продолжить:
– Джулия не верит, что Ник имеет прямое отношение к этому последнему скандалу.
Герцог пожал плечами:
– Ничего странного. Я удивляюсь, как она до сих пор не нашла для него места в вашем доме. Если бы вам удалось разлучить его со спиртным, из него вышел бы неплохой дворецкий.
– Это совершенно не смешно!
– Да уж, смешного мало, – сухо обронил Люсьен. – Если бы вы видели лицо Джулии, когда бросили ее посередине зала, вы бы со мной согласились.
На мгновение Алека охватило раскаяние, но ему быстро удалось его подавить. Он не хотел причинить ей боль, но и не способен был смотреть на нее, не испытывая при этом смертельного жжения ревности. Именно поэтому он оставил ее посередине зала, словно какой-нибудь невежа или грубиян.
Чувствуя, как в сердце заползает ледяной холод, Алек провел рукой по волосам. Он понимал, что виноват, но у него не хватало смелости признать свои ошибки. Всю жизнь он представал перед окружающими эгоистичным и невоздержанным, гоняясь за пустыми удовольствиями, пока ему не повстречалась серьезная, полная жизни и очарования девушка из далекой Америки, которая верила, что может изменить мир.
Его пронзила острая горечь раскаяния. Он любил Джулию всеми силами души. До встречи с ней он и не подозревал, что такое вообще возможно, но теперь не было никакого смысла это отрицать. Он ее любит, а она, черт возьми, любит Ника, человека, который словно создан для того, чтобы все разрушать и делать всех несчастными.
Отвернувшись, Алек устремил в темноту мрачный взгляд.
За его
– Что же такого ужасного совершила Джулия?
Алек заставил себя вновь повернуться к нему.
– Я дал слово моему деду...
– Черт побери, Алек, оставьте это наконец! Ваш дед, уверяю вас, только обрадовался бы, узнав, что вы влюблены в кого-то еще, а не только в самого себя. Думаю, он посчитал бы это первым шагом на пути к изменению вашего образа жизни.
Алек сердито взглянул на герцога. Что ж, возможно, Люсьен прав. Он вздохнул.
– Я знаю, вы обещали своему деду, что постараетесь сберечь наследство от Ника, – продолжал Люсьен, – но ваша жена важнее денег.
И опять он прав – Джулия для него и в самом деле важнее всего на свете.
– Я ей не нужен, Люс. Ей нужен Ник.
– Откуда вы знаете?
– Она при каждой возможности его защищает. Например, сегодня вечером она заявила, что Ник не имеет никакого отношения к истории с портретом и что это дело рук Терезы.
Люсьен сел на скамью рядом с фонтаном и устало вытянул ноги.
– Возможно, она права: Тереза имеет очень большое влияние на Бентема.
Внезапно один из близлежащих кустов ожил, и из него, шурша ветками и листьями, перед глазами изумленных приятелей предстал взволнованный Эдмунд.
– Слава Богу, вы здесь! – В его голосе явственно слышалась паника. – Джулия исчезла вместе с Ником! Тетя Мэдди сказала, чтобы вы немедленно шли к ней.
Алеку показалось, что в один миг весь мир опрокинулся вверх дном. Не успев еще полностью осознать случившееся, он стремительно промчался по дорожке парка и, ворвавшись в зал, принялся расталкивать окружающих, чтобы поскорее добраться до Мэдди.
– Черт возьми, Хантерстон, – прошипела леди Бирлингтон, когда он приблизился к ней. – Разве мой глупый племянник не сказал вам, чтобы вы не устраивали сцен?
– Где она?
Мэдди вздернула подбородок и внезапно стала выглядеть на свои семьдесят лет. Сжав трость худой узловатой рукой, она некоторое время собиралась с мыслями, затем, нахмурившись, произнесла:
– Этого мы не знаем. Ник проводил ее на балкон минут десять назад или чуть больше.
– Они вели себя, словно давние друзья, – добавил Эдмунд. – Он одной рукой держал ее за талию, а она опиралась на него, как...
Мэдди стукнула тростью так близко от ноги племянника, что он невольно подскочил.
– Ни слова больше! Я не потерплю в моей семье сплетников!
– Но, тетя Мэдди, я сам видел! Джулия прошла прямо рядом со мной и не сказала ни слова. Она выглядела...
Алек впился в Мэдди взглядом.
– Черт возьми, почему вы не остановили их?
Ее блестящие голубые глаза сверкнули.
– «Почему вы не остановили их»! Я уже не так молода, как когда-то. Пока я добралась до балкона, они уже исчезли.
– А потом Тереза... – Эдмунд замолчал и густо покраснел. – Но никто ей не поверил.