Подари мне рай
Шрифт:
– Мисс Адамс, что с вами?
Мора застонала, но не сказала ни слова. Росс опустился на колени возле нее, обхватил за плечи и встряхнул.
– Мисс Адамс, очнитесь! Поезд потерпел крушение.
Она непонимающе посмотрела на него:
– Что?
– Я сказал, что поезд сошел с рельсов. Безопаснее будет, если мы выйдем из вагона. Вы в состоянии идти?
– На-вер-ное, – с трудом выговорила она, однако не двинулась с места.
Тяжело вздохнув, Мора опустила раскалывающуюся от боли голову на плечо Россу. Его лицо внезапно приняло мягкое выражение. Но вдруг что-то шевельнулось в глубине его души, неясное,
– Мисс Адамс! – Голос Росса прозвучал теперь резко, словно пощечина.
Мора подняла больную голову и в нескольких дюймах от себя увидела его раздраженную физиономию.
– В чем дело?
– Я спрашивал, можете ли вы идти самостоятельно. Нам надо выбраться отсюда. Вы нуждаетесь в моей помощи?
– А если так? Вы меня понесете?
– Если надо, придется нести! – огрызнулся он.
– Вы на редкость неприятный человек. Вам это известно, капитан Гамильтон?
– А вы женщина с весьма трудным характером, мисс Адамс.
– Я знаю. – Она вдруг улыбнулась. – Мне об этом твердили почти всю мою жизнь.
– Значит, удивляться нечему?
Мора выпустила когти:
– Не думаю, капитан Гамильтон, что у вас есть право говорить...
– Довольно. У меня есть дела поважнее, чем выслушивать ваши замечания! – Он бесцеремонно подхватил ее на руки, вынес из вагона и опустил прямо на землю.
– Мора! О, моя дорогая, слава Богу, что ты здесь!
Тетя Дафна и Лидия, проливая слезы, засуетились вокруг нее. К. шишке на голове приложили компресс, один из пассажиров настаивал на том, чтобы девушке устроили какое-нибудь ложе. Головокружение уменьшилось, и Мора обнаружила, что вполне в состоянии открыть глаза.
Окинув взором кружок обеспокоенных лиц, она убедилась, что капитана Гамильтона среди собравшихся нет. Как ни абсурдно, Мора испытала огорчение, хоть и злилась на Росса. В самом деле, мог бы притвориться, что сочувствует ей!
Увы, он исчез и отсутствовал долгое время, а когда вернулся, принес весьма неприятные новости: локомотив и четыре передних вагона сошли с рельсов, и чтобы исправить повреждения, понадобится несколько дней.
– Дней? – пискнула Лидия.
– Что же нам делать? – присоединилась к дочери миссис Карлайон.
Капитан Гамильтон отвел их в сторону от остальных пассажиров.
– Я договорился, чтобы вас на эту ночь поместили в ближайшем дак-бунгало.
– В дак-бунгало, то есть в гостинице, – объяснила мать Лидии, – выстроенной нашим правительством специально для путешествующих британцев. Боюсь, что эти гостиницы весьма убогие. И насколько я помню, ужасающе тесные. Вы уверены, капитан Гамильтон, что там найдется достаточно комнат для нас?
– Я послал своего слугу, чтобы он заранее все проверил. А сейчас прошу извинить, но я должен позаботиться о вашем багаже. Завтра необходимо будет найти средство передвижения до Дели.
– Вы так добры к нам, – с чувством произнесла тетя Дафна. – Лоренс, видимо, и не предполагал, с чем вам придется столкнуться.
Росс криво усмехнулся:
– Перемелется – мука будет, мэм, ничего страшного. С вашего разрешения я все-таки займусь багажом. Пожалуйста, оставайтесь здесь, пока за вами не приедет дак-гхарри [2] .
– Капитан Гамильтон, – обратилась
Он остановился. Мора была рада окружающей их темноте, в противном случае Росс заметил бы, как она покраснела. Правила приличия требовали, чтобы она поблагодарила капитана за помощь, но ужасно не хотелось давать волю своим эмоциям.
2
Дак-гхарри – почтовая повозка.
– Мисс Адамс? – произнес он с вопросительной интонацией, поскольку она продолжала молчать и только смотрела на него темными и невеселыми глазами.
– Я... – чуть задыхаясь, начала наконец она, – ...я хотела бы поблагодарить вас за помощь в вагоне, когда я упала, ударившись головой.
– Не стоит благодарности. Я всего лишь выполнил свой долг. А теперь прошу прощения, у меня очень много дел.
Она провожала его взглядом до тех пор, пока он не скрылся в темноте. Самодовольный наглец, вот он кто такой! Сделал бы ей личное одолжение, если где-нибудь в джунглях наступил на скорпиона!
Все трое – Мора, Лидия и тетя Дафна – были сплошь покрыты пылью и совершенно измучены к тому времени, как выбрались из тряской повозки, которая доставила их от линии железной Дороги до дверей дак-бунгало. Дополнительная неприятность заключалась в том, что, хотя капитан Гамильтон и договорился о помещении для них, они должны были разделить его по крайней мере с дюжиной других бесприютных.
В конце концов, вмешательство капитана Гамильтона обеспечило им три расшатанные индийские кровати, так называемые чарпаи, но сам факт, что женщины семьи Карлайон будут спать, в отличие от всех прочих, не на полу, вызвал почти нескрываемую неприязнь соседей по комнате. В ледяном молчании все пятнадцать раздраженных женщин уселись на ступеньках веранды, чтобы съесть ужин, поданный на деревянных тарелках. Трапеза была скудная, продукты несвежие: малосъедобное тушеное куриное мясо, сухой рис и чуть теплый чай.
После еды Мора немедленно улеглась в постель. У нее не было ни малейшего желания слушать чужие стоны и жалобы на неприятное положение. Сняв корсет и оставшись только в тонкой сорочке, Мора вытянулась на жестком тюфяке. Голова у нее болела, а съеденное на ужин жирное куриное мясо камнем легло на желудок. Закрыв глаза, она попыталась уснуть.
Невозможно. Лампы были погашены рано, чтобы на их свет не слетались насекомые, И от нечего делать все остальные обитатели комнаты тоже улеглись. Их разговоры шепотом казались почти такими же шумными, как и болтовня мужчин, расположившихся на веранде.
Ночь была очень жаркой. Где-то в джунглях выл шакал. Женщины в комнате мало-помалу затихали, поудобнее устраиваясь на постелях, и вскоре настала наконец тишина. Увы, только на некоторое время. В дальнем углу кто-то вдруг захрапел, еще кто-то начал метаться и бормотать невнятицу в тяжелом сне.
Стиснув зубы, Мора повернулась на бок и постаралась ни на что не обращать внимания, однако спустя минуту охнула с досады и села. Потихоньку слезла с постели, набросила на плечи шаль и на цыпочках двинулась к двери. На пороге задержалась, проверяя, не бодрствует ли кто-то из слуг на веранде. Потом осторожно спустилась по неровным ступенькам и пошла босиком по траве.