Подари мне жизнь
Шрифт:
— Сынок, ты кто? — прохрипел он.
— Архангел Константин, — ответил тот. — Лежи, лежи, дедуля, сейчас мы тебя вытащим.
Проезжая мимо закутка, Костя пихнул ногой дверь и крикнул:
— Катька, давай за мной, быстро! Мне помощь нужна!
Через пару минут он подкатил носилки к палате реанимации. Включил свет. Следом за ним, запыхавшись, влетели Катя и Митя.
— Ну ты и носишься! — сказал толстый Митя. — Прямо гонки по Формуле-1 с носилками.
— Какое к черту пиво! Тут дед загибается! Катя, подключай его к приборам. Митя, перекладываем его на стол. Давай, на счет: раз-два-три.
Взяв старика за плечи и ноги, они переложили его на операционный стол. Катерина стала включать укрепленные на стене приборы. Замигали световые линии и лампочки. Запиликала аппаратура. Медсестра быстро и уверенно ввела старику в вену капельницу.
— Ну вы просто оба с ума сошли, — тихо произнес Митя. — Американской «Скорой помощи» насмотрелись. Кто это хоть, Костя?
— Больной, — коротко отозвался тот. — Позови лучше реаниматора.
— А чего его звать? — хмыкнул Митя. — Петр Петрович уже второй час за стенкой возится, там двое с ножевыми ранами. Все равно не придет, занят.
В это время Петр Петрович сам появился в дверях, похожий на Дракулу: его зеленый халат, резиновые перчатки и марлевая повязка под подбородком были все в крови. На лбу блестели капли пота.
— Чего тут у вас? — спросил он.
— Со «скорой». Сердце, — пояснил Костя.
Петр Петрович подошел ближе, взглянул на приборы, на старика. Ему хватило несколько секунд, чтобы сделать вывод:
— Еще пятнадцать минут подождать сможет. А я не могу разорваться! У меня там уже полтора трупа! И вообще, какого хрена его сюда притащили? Других больниц, что ли, нету? Почему всех — к нам?
— В ближайшей больнице второй день света нет, там с подстанцией что-то, — проявил осведомленность Костя.
— Везите к Чубайсу, — усмехнулся врач.
— Петр Петрович, у него жуткая аритмия, что с ним делать-то?
— Не знаю! — выкрикнул тот и хлопнул дверью.
Митя тронул Костю за плечо:
— Подождем минут пятнадцать, сказал ведь. И вообще, это не наша забота. Мы всего лишь санитары. Ты и так сделал достаточно, сюда его прикатил. Вот Петр Петрович освободится, тогда…
— Тогда поздно будет! — резко оборвал его Костя. — Коньки отбросит.
Старик вновь стал хрипеть, голова его дернулась, вывернулась набок. Костя приложил два пальца к шейной артерии.
— А пульс-то уже не слышен. Вот дьявольщина! Кать, где здесь дефибриллятор?
— Вон, в углу на столике.
— Ничего другого не остается. Митька, делай ему пока массаж сердца!
Толстый санитар попятился в сторону двери. Да и Катя отступила от операционного стола в угол.
— Стоять! — прикрикнул на них Костя. — Делайте, что я вам говорю.
Он начал распутывать провода дефибриллятора, ведущие к электродам. Движения его были быстрые и точные.
— Я не могу, — сказала Катя испуганно. — Знаешь, сколько там вольт?
— Знаю, знаю. Помогай. А ты чего стоишь?! Я тебе, кажется, массаж приказал делать!
— Костя, я ведь ему ребра поломаю, — растерянно ответил Митя. — Ты погляди на него — к нему прикоснуться страшно, того и гляди в прах рассыпется.
— Прах будет, если ты сию же секунду не начнешь делать массаж. Причем твой прах, это я тебе обещаю.
— А ребра? Мне за сломанные ребра — тюрьма. И тебе, кстати, тоже. И Катьке.
— Заткнись. Все беру на себя. Скажете потом на суде, что выполняли мои приказания под дулом скальпеля.
— А… ладно! Черт с тобой, псих ты этакий, — Митя засучил рукава халата и склонился над стариком, стал интенсивно массировать его грудную клетку. Он вошел в раж и навалился на деда всей массой.
— Сердце не заводится, — сказала Катя, глядя на приборы.
— Подключай дефибриллятор, — произнес Костя, смазывая электроды. — Сейчас шарахнем.
— Убьем ведь, — жалобно ответила медсестра, готовая расплакаться.
— Ни хрена, это последний шанс. Митька, отойди!
Константин положил электроды на желтую цыплячью грудь деда. Не слишком умело перекрестился.
— Ты вообще-то хоть раз в жизни это делал? — тихо спросил Митя.
— Всегда что-то делается в жизни в первый раз. Так, Катя? Сначала больно, потом приятно.
— Он еще шутит! — откликнулась медсестра.
— Поехали! — сказал Костя, с лица которого стал катиться пот, и дал первый разряд.
Старика подбросило со стола, словно он захотел немедленно вскочить и убежать. Но глаза его при этом были неподвижны. На пиликающем кардиографе шла прямая линия. Митя тяжело дышал, Катя выглядела белее своего халата.
— Еще раз, — пробормотал Костя, не отнимая электродов от груди деда и давая второй разряд, более сильный.
И вновь старик подпрыгнул на столе, еще выше прежнего. Но должного эффекта не было.
— Ты у меня заведешься, ты у меня летать научишься, — со злостью проговорил Константин.