Подарок деда Мороза
Шрифт:
Утром, Лёшка увёз Веронику в город. Мамы дома уже не было. На столе, на кухне лежала записка.
" Негодный мальчишка. Мать одна, в пустой квартире, переживает. А он веселится. Обед в холодильнике. Там же завтрак и ужин. Сегодня буду поздно. Мама."
Алексей улыбнулся и подписал – позвоню, буду к обеду, отпрошусь.
Ника прочитав, тоже улыбнулась.
Лёшка поцеловал её в щёку и поглядел на часы.
– Ну, мне пора. Всё, что надо, сама найдёшь. Комп в моей комнате, пароля нет. Всё, я убежал.
На
– С мятой Петрович, или в другой упаковке – спросил, улыбнувшись, Лёшка.
– Давай в зелёной, травиться, так травиться. Как выходные то?
– Нормально. Петрович, отпусти назавтра и сегодня с обеда. Ты же обещал. Что, как только, так сразу – не стал тянуть с этим вопросом Алексей.
– Обещал, значит, слово сдержу. Пиши писульку на отгулы, на три дня. Как и договаривались. Не люблю в должниках ходить.
– Понял и спасибо.
Петрович рассмеялся.
– Ты, чего-то, сам не свой сегодня, влюбился что ли?
– Ну-у…
– Понятно… На свадьбе я за отца буду.
– Это, даже не обсуждается, Петрович. Только до свадьбы ещё дожить надо – неопределённо и совсем не весело, ответил Лёшка.
– Доживёшь – хмыкнул Пётр Петрович – все мы дожили, и ты никуда не денешься.
Затем разговор, Алексей перевёл на рабочие темы, потом вообще, говорили о пустяках. А потом Петрович, как и всегда, пошёл к себе.
Половину дня, Лёшка крутил гайки, вместе со слесарями. Так время проходит быстрее. И в час дня, вылетел за территорию предприятия.
Ника была дома, сидела у компьютера, перед ней лежала бумага и ручка.
Лёшка склонился и зарылся лицом в её волосы. Девушка развернулась, подставила губы. И через мгновение она уже сидела у него на коленях, обнимая за шею.
Между поцелуями, на его глаза попали ровные строчки на листке.
" Маршрут 43" до села "Ледянки" время отправления 17 – 30. 22 марта. Водитель Бочаров Тихон Васильевич. Погибло двенадцать человек. Выжило трое."
Лёша осторожно отстранил от себя Нику и взял листок в руки.
– Ты всё же решилась?
Ника, всё ещё прижимаясь к нему, молча, кивнула головой и тихо проговорила – я пойду с тобой. Одного я тебя не отпущу.
Лёшка возражать не стал, и спросил – где ты была в тот день?
Дома, это было воскресенье. Сидела в своей комнате и зажимала уши руками. Андрей послал маму подальше, подхватил собранный Ликой чемодан и они, громко хлопнув дверью, ушли. Отца не было, он уехал с утра на дачу, посмотреть, что там и как. Если бы он был дома… А вечером позвонили из полиции… Вот тогда с мамой и случился первый приступ. Сначала, она… Нет, не могу это вспоминать. Потом, её увезли на скорой. Отец один ездил на опознание. Когда вернулся, стал весь седой и в тот же день, опять, уехал на дачу, забрав меня с собой. Мама пробыла в больнице десять дней. Мы с отцом, одни хоронили Лику и Андрея. Его мама, тоже слегла и не смогла приехать. Я разрывалась между двух больниц. Ездила и к маме Андрея и к своей.
Вероника уже не рыдала, а безучастным голосом пересказывала события тех дней.
Лёшка
– Мы справимся Вер, справимся – он, снова, поцеловал её белые волосы и бодрым голосом продолжил – а пока, вытри нос и иди кормить будущего мужа. Завтра, с утра, в ЗАГС. А вечером уйдём в двадцать второе марта. Не будем тянуть. Сегодня, у нас с тобой ещё одно испытание, моя мама. Маман у меня с характером, но и с юмором. А вообще, тётка, с пониманием. Пошли на кухню.
Вероника ещё раз прижалась к нему и соскользнула с колен.
– Я, только умоюсь, ты подожди, а то прямо, растрёпа вся.
3
До самого вечера они больше не касались этой темы, по крайней мере, в разговоре. Сначала приготовили стол к приходу мамы, Лёшка два раза бегал в соседний супермаркет, то за одним, то за другим. Ника делала салаты. Горячее приготовила мама, ещё вчера.
Потом, Ника смотрела по интернету, какой-то мультик, а Лёшка, ломая голову, вспоминал, то далёкое мартовское воскресенье. Делая наброски хронологии дня на листке рядом со строчками Ники. И вот, что у него получилось.
…Спал до беда. В субботу тусили с Юлькой и друзьями в ночном клубе. Вернулся под утро, никакой. Пока проводил подругу, пока выслушал её очередную истерику по поводу, что пора бы уже подумать и о семье. Поругались. Потом на такси домой. После обеда… После обеда, пошёл в гараж, нужно было посмотреть движок, показалось, что начал подтраивать. Там и завис до десяти вечера. Всё…
– Нормально – хмыкнул он – почти свободен. Полмашины разобрал. Никто меня не видел и не звонил. Да и телефон я, тогда, дома забыл. Мама знала, что я в гараже. Я предупреждал. Значит так – рассуждал он – машину я разбирать не буду, сразу поеду к Нике. Она будет дома. А я приду знакомиться… Нормально, может, и никакого скандала не будет. А если всё же… Тогда мы с Никой отвезём, днём, Лику и Андрея сами. Тут не далеко, семнадцать километров.
Лёшка посмотрел на часы, потом на Нику.
– Ник, ты готова? Сейчас маман появится. Она всегда по понедельникам к семи приходит. У её шефа вечернее сборище начальников. Она секретарём работает в том же тресте, где и отец работал.
Не успел он договорить, как во входных дверях провернулся ключ и из прихожки донёсся звонкий голос матери – Лёшик, ты дома?
– Дома – откликнулся он и показался из своей комнаты.
– Хорошо… Соскучилась. Ты где двое суток пропадал?
– С тёщей и тестем ездил знакомиться.
– Ну и как, в зашей погнали? Так тебе и надо. Всю жизнь бобылём ходить будешь. Глаза б на тебя мои смотрели и смотрели…
Мама, скинув босоножки, прошла в большую комнату. Увидела накрытый стол и тихонько опустилась на стоящий у входа стул, не сводя с сына взгляда.
Из-за его спины показалась беленькая головка девушки. Глаза большие, голубые, испуганные.
Лёша, за плечи, поставил девушку перед собой. Худенькая, чуть выше Лёшкиного плеча. Голубенький сарафанчик и тапочки сына, сорок третьего размера.