подарок для бывшего
Шрифт:
Так, Вера, тормози. Говори «Стоп» сопливым и глупым мечтам.
Закрываю глаза и даю себе мысленно пощёчину.
Приди в себя, детка. Костя – обманщик. Он – не ангел и ты ему испортила машину. Какие к черту признания и мысли о поцелуях?
Я больше не позволяю себе смотреть на Воронцова. Взгляд только на дорогу.
Все надежды на посещение обычного кафе или, на худой конец, какого-то ресторана разлетаются как дым, когда мы въезжаем на территорию коттеджного посёлка. Припарковавшись у небольшого двухэтажного дома, Костя снимает блокировку
Права была моя интуиция. Костя «говорил» своими голодными взглядами совсем не про пустой желудок. Что мне теперь делать? Нажать кнопку и запереться в машине?
Ну, да, Вер, замечательный план. А дальше что? По ночной трассе пешком идти обратно? Чтоб тебя маньяк какой схватил. Уж лучше тогда в доме с Воронцовым ночь провести. Тем более, дом не маленький. Тут уж точно найдется место, где можно будет спрятаться. Главное держать телефон при себе, в кармане шорт.
Дверь с моей стороны распахивается и Костя наклоняется ко мне:
– Чего сидим? Кого ждём? Пошли. Я хочу поскорее утолить свой голод.
Воронцов не прикасается ко мне, в буквальном смысле, его руки покоятся на чёрном металле внедорожника. Он просто самым наглым образом пожирает меня глазами, будто я тот самый свежеприготовленный стейк с кровью, о котором мужчина мечтал весь рабочий день.
Я готова поклясться, что чувствую кожей, как блуждает по мне его взгляд. Неторопливо скользит от щеки к подбородку, вдоль тонкой шеи, проходится по выступающей ключице и в конце концов утопает в ложбинке меж грудей.
Чёртово лето со своей невыносимой жарой и повсеместными короткими шортами с открытыми майками. Хочется дёрнуть майку повыше, чтобы Костя перестал так на меня смотреть.
Мужчина вдруг отрывает от меня свой взгляд и идёт к дому.
Ладно, Верка, не ссы. Костя - не маньяк. Хотя кто его знает. Если что, то я запрусь в ванной комнате и звоню оттуда Катьке или в полицию.
Выхожу из машины и следую за Воронцовым.
Дом встречает нас оглушающей тишиной и кромешной темнотой. Костя ключами открывает входную дверь, включает свет и, не снимая обуви, идёт внутрь.
Надо идти за ним.
Но я медлю.
Если я преступлю порог этого дома, то значит автоматически даю Воронцова позволение делать со мной, все что угодно. Только на что именно я соглашаюсь до сих пор неясно. Вот если бы Костя сказал прямо, хочу, мол, так и так, раздевайся или хочу кучу денег, тогда можно было о чем-то конкретном разговаривать.
– Хватит торчать на пороге, Вера. Ты уже согласилась на все, сев ко мне в машину. Добровольно сев. Так что хватит строить из себя девочку-пай и делать вид, что ты «не такая».
Костя берет меня за руку и затягивает внутрь дома. Я оказываюсь вжата в его грудь. В нос снова прорывается запах его парфюма, который мигом обволакивает мой и без того затуманенный разум.
Делаю вдох поглубже, мечтая пропитаться ароматом этого мужчины насквозь.
Так, Вера, не теряй голову! Он считает тебя такой же, как и все
– Воронцов, ты совсем обалдел? – где-то из глубин души прорывается смелая часть меня. Кулаками ударяю Костю в грудь и отталкиваю от себя. С вызовом смотрю ему прямо в глаза. – Да, я действительно «не такая», к которым ты, судя по всему, привык! Я ни на что не соглашалась. И спать с тобой не собираюсь.
Костя лишь усмехается.
– Тогда к чему весь этот цирк с машиной, Вера? Ты же и сделала это, чтобы привлечь внимание к своей персоне. Получилось. Молодец. Привлекла. Теперь я заинтересован. Что дальше, Вера? – Костя устало трёт рукой щетину на подбородке и ждет моего ответа.
– Я…
Упоминание про царапину на автомобиле мигом сбивает всю мою спесь. Я не думала, что будет дальше: ни про полицию, ни про его приезд, ни про наш разговор. Ни о чем.
Уязвленная гордость, обида и молчание со стороны мужчины – все это, как осы, накрутили в моей голове такое огромное гнездо, что даже немного удивительно, что в итоге пострадала лишь машина Константина, а не он сам.
Мне страшно хотелось сделать мужчине больно. Поддеть его. Чтобы он не сиял как новогодняя елка, расхаживая по улицам города. Ведь мне было в тот момент плохо, мне было больно.
И пойми после этого мужчин? Пять минут назад он пожирал меня глазами, а теперь оставил одну, скрывшись в неизвестном направлении внутри дома. Но судя по звукам, доносящимся справа, то ушел он не слишком далеко.
Стою на входе в кухню и наблюдаю, за тем, как Воронцов достает еду из холодильника, раскладывает ее по тарелкам и разогревает все в микроволновке. Отточенными движениями сервирует стол на двоих.
На вид все блюда достаточно простые, похожие на то, что обычно мы с семьёй едим дома. Спагетти с сыром и какое-то мелко нарубленное, поджаренное мясо в красном соусе. Домашняя еда.
Жестом Костя приглашает меня к столу и, не дожидаясь пока я присоединюсь к нему, начинает накручивать спагетти на вилку. Похоже он и правда не врал, когда говорил в машине, что голоден
От нервного перенапряжения лично мне есть совсем не хочется. В голове крутится миллион мыслей.
Если Воронцов просто хотел поесть в моей компании, то зачем привез в какой-то загородный дом? Не проще ли было поесть где-то в центре? Или он делает это для того, чтобы потом затащить меня в койку?
Все же неудобно как-то выходит. Костя опустошает уже пол тарелки, а я сижу и не притрагиваюсь ни к чему, будто брезгую. Ладно, попробую один кусочек для приличия.
– Мм, – стон удовольствия непроизвольно вырывается из моего рта, когда кусочек нежного, куриного филе буквально тает за щекой. Все вкусовые рецепторы на языке мгновенно активизировались и, вместе с урчащим желудком, настоятельно просят ещё одну порцию пищевого наслаждения.
Услышав этот звук, Костя отрывает взгляд от тарелки и поднимает голову. На лице мужчины расплывается довольная улыбка.