подарок для бывшего
Шрифт:
Небольшое расстояние между нашими лицами заставляет Кристину идти на крайние меры. Она использует последний шанс. Тянется губами поцеловать меня.
– Не надо, Крис. Не стоит этого делать. – Я вновь ее одергиваю.
– Но, Костя, я ведь люблю тебя. – отчаяние. Это говорит в ней отчаяние. Её руки падают на колени и Кристина вновь заходится в новом приступе истерики.
Сажусь за руль и молча везу плачущую жену к тёще с тестем. Не пытаюсь никак успокоить ее.
Я не могу сказать Кристине то, чего она жаждет услышать. Не могу дать ей
Храню в себе тайну, из-за которой вынужден врать небезразличным мне людям. Достало все. Я так устал притворяться. Я должен поговорить с Верой. Должен рассказать о том что ее ждёт, если она останется со мной.
И будь что будет.
Пусть в моей жизни будет хоть один человек, который будет знать другую мою сторону.
Открываю окно в машине и впускаю в салон вечернюю прохладу. Неспешно еду в направлении родительского дома Кристины. Справа и слева мелькают горящие уличные фонари. Мимо пролетают другие автомобили.
Кто-то настойчиво сигналит мне сзади, требуя чтобы я уступил дорогу. Я, конечно, мог бы из принципа ехать как еду. Чтобы сидящий водитель за рулём черного внедорожника лопнул от своего же нетерпения и злости. Но сегодня у меня на это нет ни сил, ни настроения. Спокойно перестраиваюсь в правый ряд и уступаю дорогу спешащему водителю.
Закончив очередную волну истерики и немного успокоившись, Кристина подаёт голос:
– Кость?
– Мм. – Реагирую, не поворачивая головы.
Выставляю руку в открытое окно. Воздух хлещет по коже, разгоняет кровь. Осталось совсем немного до дома Крис. Выскажу её и покатаюсь один по вечернему городу. Соберусь с мыслями. Я уже решился, что завтра расскажу обо всем Вере. Надо только выбрать место, где рассказать.
– Ты так и не ответил мне. – От стольких слез слова у Кристины выходят рваными, через икоту и частые вдохи. – Прости меня. Я... Я не могу... без тебя, Кость. Я… Хочу, чтобы ты... забыл все, что я… Говорила... о ребенке. Не хочу больше. Не нужен он... Мне только ты... Ты нужен. Ты – один единственный и неповторимый. Ты идеальный, Костя. Я тебя очень люблю.
– Хватит, Крис. Прекрати. – торможу у ворот нужного дома и помогаю Крис отстегнуть ремень. – Прекрати говорить то, о чем завтра утром пожалеешь.
– Я никогда не пожалею о чувствах к тебе. Так и знай. – напоследок произносит Кристина.
Супруга со всей силой хлопает пассажирской дверью машины. Вкладывает в это действие все свои горечи, обиды и злость. Затем быстро скрывается за воротами отчего дома, не дожидаясь моей реакции.
Глава 23.
Вера.
Тянущиеся спазмы внизу живота не прекращаются. Уже пошла вторая неделя, а менструации все нет. Костя настаивает на обследовании в частной клинике. Я же тяну до последнего. Оттягиваю неизбежное, хотя умом понимаю, что Воронцов прав. Надо выяснить причину отсутствия критических дней
Не люблю медицинские учреждения и докторов в белых халатах. Не знаю чего больше я опасаюсь услышать на приеме: неизвестного диагноза или подтверждения того, что мои ночные кошмары были вещими.
Без понятия, что в итоге становится решающей точкой. Но сегодня едва открыв глаза, я нахожу в интернете номер городской поликлиники и записываюсь на приём к гинекологу.
Правда и тут все пошло не по плану. Судьба, кажется, решила наказать меня за нерешительность. Время играет против моих нервных клеток: врач может меня принять только через три дня. Скрипя зубами соглашаюсь на предложенное время и завершаю звонок.
Костя уже умчался на работу. Я же позволила себе поваляться ещё немного в кровати после его ухода.
Ночные кошмары меня просто измучили. Я просыпаюсь каждую ночь с криками, ознобом по всему телу и мокрой подушкой от слез. Оказывается, человек может плакать даже с закрытыми глазами во сне.
Одной такой ночью я не выдержала и рассказала Воронцову, из-за чего меня так меня выворачивает наизнанку. Он слушал, не перебивая. Поглаживал по спине, успокаивал. Никакого равнодушия или возражений. Единственное, чего я не могла понять, так это реакции его тела. Как только я коснулась темы беременности, так каждый мускул, каждый нерв в теле Воронцова стал каменной глыбой.
Возможно это происходит потому что Костя – мужчина и все женские «проблемы» ему чужды, потому что так заложено природой? Как издавна было: мужчина – добытчик, а дети и семейный уют – это женская прерогатива. Хоть мы давно не в древности живём, но все же некие устои переносятся из поколения в поколение. Особенно в нашей стране.
За завтраком не могу отделаться от мысли, что ещё целых три дня мучиться в неведении. В теле такая слабость, что даже есть не хочется. Любимый омлет с помидорами заталкиваю в себя силой.
А вот томатного сока выпиваю полных три стакана. Никогда особо не питала к нему восторженные чувств, а ту прям увидела упаковку в холодильнике и понеслась. Остановиться смогла, только выпив все до последней капли. Надо будет вечером в супермаркете купить ещё и пару тетрапаков.
– Привет, Катюша. Моя запись еще в силе? – перезваниваю подруге, перед тем как выйти из дома. Если все отменить, тогда поеду погулять в парк на набережную. Хочу дико поесть сладкой ваты и выпить холодного лимонада.
– Ну здорово, пропажа. – голос подруги звучит бодро и весело. – В силе, конечно. Если твой «бог» тебя отпустить.
– Костя мне ничего не запрещает, Кать. Я же тебе говорила, что заболела, поэтому пропустила танцы. Я уже собрана. Выхожу. Через час я буду у тебя, готовь аппарат.
– Я лучше лед и стаканы приготовлю. Такую встречу надо отметить. Я тебя почти три недели не видела. Мы с тобой так надолго только после пятого класса расставались. И то тогда мы оказались в разных частях страны: ты в деревню укатила к бабке...