Подарок для маленькой леди
Шрифт:
Гудки прекратились, и я положила трубку на место. Придерживаясь за край стола, я медленно встала и пошла на ослабевших от постоянного стресса ногах прочь из кабинета, где каждая мелочь напоминала о горячо любимом супруге. Но тут послышался специфический треск, заставивший меня снова подойти к письменному столу. Фонограф крякнул, как селезень на пруду, и, выплюнув хвостик бумажной ленты, начал что-то печатать, скрипя чернильной иглой.
Сердце тревожно подпрыгнуло в груди. Я чувствовала, это не к добру. Официальное извещение вместо живой речи в ответ.
Сквозь заволокшую глаза влажную пелену я с трудом разбирала слова, медленно складывающиеся в строчки. Пробежалась взглядом по
В извещении значилось, что мой муж погиб в городе близ вражеской столицы, подорвался на мине и был похоронен в братской могиле.
Сложив руки на сиденье стула и уткнувшись в них лицом, я долго рыдала, вздрагивая от всхлипов. Намочила обивку старого стула, еще и казенного, относящегося к той части обстановки служебной квартиры, которая не менялась долгие годы со сменой жильцов. Но в тот момент я не думала про заботу о мебели.
В горьких, удушливых воспоминаниях муж являлся мне снова и снова. Еще не так давно мы с ним считали те мгновения самыми прекрасными в нашей жизни. Встреча на балу в доме офицеров, свидание поздним вечером на берегу пруда в городском парке, путешествие в медовый месяц, первый день рождения нашей дочери. О, как он был красив, высок и строен, как удивительно шел ему черный форменный мундир с начищенными до блеска медными пуговицами, его синие глаза напоминали мне сапфиры, а гладко зачесанные короткие волосы цвета воронова крыла так и хотелось слегка взъерошить, запустив в них пальцы. Натанган служил в полиции, он мог на законном основании не идти на фронт, но записался в добровольцы. У меня в груди все ныло, голова раскалывалась, а слезы нескончаемым потоком текли из-под зажмуренных припухших век, когда я вспоминала день нашего прощания. Казалось, он был только вчера…
– Звонила твоя мама. Просила с ней поговорить, – скромно напомнила я, ожидая недовольных возражений в ответ.
Почти на цыпочках подошла со спину к мужу, который, примерив темную, грязно-зеленого цвета военную форму, стоял перед зеркалом на двери платяного шкафа, деловито поправляя воротничок.
– Лира, ты знаешь мой ответ, – Натанган повернулся ко мне. – И она его тоже знает. Нет, я не откажусь от своего решения. Позвонит еще раз, так ей и передай. Я не могу больше слушать их с тетушкой рыдания. Отец хотя бы на моей стороне. Он сразу все понял.
– Твой начальник тоже звонил, – скрывая вздох, я опустила взгляд. – И тоже хотел попытаться тебя переубедить. Сказал, что такие, как ты, нужны для поддержания городского порядка в тяжелые времена.
– Сдается мне, матушка и до него добралась, – по-нервному резко улыбнулся муж, взяв меня за руки и вынудив снова посмотреть ему в глаза. – Без ее вмешательства у нас был совсем другой разговор с начальником. Нет, Лира, и ты меня тоже должна понять. Такие опытные бойцы, как я, сейчас всего нужнее на передовой. Помнишь, я был признан лучшим стрелком нашего округа на прошлогодних соревнованиях. Мое место на фронте, где я буду обучать неопытных резервистов. Генерал-майор Перенелл предложил мне стать снайпером – инструктором. Я согласился без раздумий. Поймите вы все, мои самые родные и близкие люди, я пошел на этот шаг и ради вас тоже. Ради мирного неба над вашими головами.
– Мы все понимаем, но тревожимся за тебя, – тихо произнесла я, чувствуя, как нагреваются от волнения его сильные, такие надежные руки. – Нам страшно. Мы не хотим тебя потерять.
– В этот час, когда само существование нашей страны на карте мира поставлено под угрозу, не говоря уже о свободе и безопасности народа, каждый уважающий себя мужчина должен
С этими словами муж вышел за дверь и тихо притворил ее, чтобы не разбудить нашу малышку. Даже не позволил мне поцеловать его на прощание, хотя бы чмокнуть в щеку. Не знаю, он действительно решил соблюсти народную примету, которая на деле ничем не помогла, или просто не хотел сделать мне еще больнее. Суеверным Натан точно не был, это я под любой присягой могла бы подтвердить. Думаю, он просто не желал, чтобы потом, при худшем исходе, меня мучил тот наш последний поцелуй, изо дня в день всплывая в памяти.
Глава 7. Осознание
Лирана
Наверное, Натан очень не хотел, чтобы я страдала по нему, дни напролет проводила в рыданиях и стенаниях. Мне ведь еще и нельзя забывать о нашей любимой дочурке, которой нужно будет, как-то собравшись с духом, сообщить трагическую весть. Но как бы ни пыталась я успокоиться, хотя бы ради нашего маленького сокровища, у меня пока что никак не получалось совладать с собой.
Приятные яркие впечатления, накопленные за семь лет нашей совместной жизни с Натаном, навалившись тяжелой и темной лавиной, меня терзали и мучили. Я даже не могла сделать полноценный вдох и приподнять голову, чтобы увидеть позолоченные солнечным светом заснеженные ветки деревьев за окном, по которым прыгали розовощекие птицы, не улетающие на зиму в теплые края.
Для меня Натан был самым лучшим мужчиной во всем мире. Самым любящим, заботливым, искренним и бесстрашным. За время войны он не раз доказал свою честь и отвагу. Он дослужился до командира взвода, никогда не отступая на поле боя, демонстрируя мужество, придавая товарищам боевого духа и обладая выдающимися боевыми навыками. Благодаря всему этому, а также доблести, храбрости и смекалке еще в начале войны его подразделению удалось остановить наступление вражеских сил, превосходящих в числе солдат и количестве боевой техники, на город Крериндел, и практически не потерять личный состав. Он был отличным примером для новобранцев, не раз рисковал своей жизнью, спасая боевых товарищей. И в свой последний подвиг он фактически пожертвовал собой, подведя новейшие вражеские танки под мины. В конце переданной через фонограф справки, которую я все же нашла в себе силы прочитать до конца, была едва заметная приписка о том, что генерал-майор Перенелл подал заявку на представление Натангана к высшей государственной награде за все им совершенные подвиги.
Я понимала, это хорошо, если мой муж послужит примером для будущих поколений, его имя войдет в историю. Но было невыносимо больно от осознания того, что никто в целом мире не вернет его мне. Мы больше никогда не сможем посмотреть друг другу в глаза и обняться с любовью и нежностью. Даже по традиции похоронить его не получится на родной земле, в семейной могиле на кладбище. Когда я представила, в каком виде, должно быть, нашли его останки, меня чуть не стошнило. Я захлебнулась схваченным ртом воздухом и долго не могла отдышаться, продолжая ронять колючие слезы.