Подарок дьявола
Шрифт:
– Нет, я из Златоуста. Учился в Свердловске, женился и остался работать.
– Теперь это уже не Свердловск. Я слышал, вы свой город по-разному зовете. В самолете один парнишка его Йобургом обозвал.
– Как только не обзывают, – смущенно улыбнулся капитан.
– Странный мы народ, русские. В любой европейской дыре жители своим городком, селом, или что у них там, гордятся, а наши свой родной город Йобургом кличут. Широка страна моя родная… – Рощин весело расхохотался, выпил минеральной и внезапно посерьезнел:
– Да, говорят,
Дрожжин облизал губы.
– Механика с автосервиса подстрелили.
– Ты ведешь дело?
– Веду…
– Что нарыл?
– Пока не густо. Он с девчонкой встретился. Ее дома оставил, сам в магазин. Вернулся с пулей. В сознание так и не пришел. Девчонку я сразу в больнице опросил. Мямлила вокруг да около…
– А после больницы вызывал?
– Да, позавчера.
– Результат?
– Ничего нового.
– Что за девочка? Справки навел?
– Марина Сегунцова, обыкновенная студентка. С наркотой не связана, в проституции не замечена. Живет с мамой. Соседи говорят – не шлюха. Ночует дома. Есть одна странная сцепочка. Но, похоже, к делу не относится…
– Выкладывай.
– У Сегунцовой недавно дядя умер. Она его нашла мертвым и вызвала милицию.
– Очень интересно, хотя смахивает на совпадение.
– И я про то же…
– Скажи, вот я слышал в ту ночь, когда в механика стреляли, у вас в ДТП двое молодых людей погибли. Не связаны ли эти два эпизода?
– Так это не у нас, это в области, на трассе Екатеринбург – Челябинск. Бээмвэшка перевернулась. Гнали сильно…
Официант принес омлет, салаты, нарезку семги и кофейник.
– Наваливайся, капитан, – улыбнулся москвич и сосредоточенно принялся за еду. Дрожжин облизнул губы, причмокнул и взял вилку:
– Многовато для утра…
– Знаешь пословицу: завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу…
– Знаю… Только на деле так не выходит. Придешь к ночи и наглотаешься за весь день, как кроко дил…
Ели молча. Допив кофе, полковник вытер губы салфеткой и достал пачку «Кэмела».
– Вот что, капитан, вызови эту Марину Сегунцову на завтра. А я при вашей беседе посижу, что-то мне любопытно на нее посмотреть. Да и сам хочу ей несколько вопросов задать. Или даже давай поступим иначе. Дай мне ее адресок. Я с ней неофициально погутарю. Если чего выплывет, от тебя не утаю. А то, знаешь, в кабинетах милиции многие немеют от страха.
– Слушаюсь, товарищ полковник! – Дрожжин вскочил с места.
– Это не приказ, а просьба. Сиди и допивай свой кофе.
– Есть допивать кофе. – Дрожжин причмокнул и одним глотком уничтожил содержимое чашки.
Москвич остался в отеле, поскольку жил здесь же в номере второго этажа. Капитан поблагодарил полковника за трапезу и распрощался. Тот придержал руку Дрожжина в своей:
– Вот тебе телефон, я пройдусь, да и еще кое-какие дела есть, а часов в пять буду в номере. Люблю перед вечерней прогулкой подремать. Позвони и дай адресок.
Выйдя на улицу, капитан
– Ну? Выкладывай! – нетерпеливо потребовал он.
– А чего выкладывать? Полковник интересовался убийством механика и просил, чтобы я провел допрос свидетельницы Сегунцовой в его присутствии. Даже выразил желание допросить ее вне стен отдела, лично. Адрес просил…
– Странные эти москвичи, забодай меня в простату. Пропилить тысячу верст, чтобы посмотреть на студенточку пединститута?! Может, ты чего врешь? Дуришь старика? Вспомни, о чем он еще спрашивал?
Дрожжин наморщил лоб:
– Еще спрашивал про ДТП с иномаркой…
– Это, слава Богу, не по нашему ведомству, – с облегчением изрек начальник райотдела и отпустил капитана.
США. Нью-Йорк. 2000 год. Февраль
Синий в клетку галстук – двести долларов, желтые ботинки – триста, светлый костюм – полторы тысячи, в запонках поблескивают камешки, но поблескивают подозрительно ярко… Так, рассмотрим второго. Коричневые ручной работы туфли – тысяча, скромный серый костюм – пять, однотонный бордовый галстук – восемьсот. Плюс «Роллекс» на платиновом браслете – целое состояние! Все сдержано, ничего не блестит. Это уже серьезней.
Пятьдесят этажей стекла прошиты лифтами. Первые пятнадцать занимают фирмы средней руки. Синий галстук в клетку вышел на десятом. Бордовый покинул лифт на тридцать втором. Выше тридцатого офисы арендует элита бизнеса. Офис компании Слободски занимает тридцать седьмой этаж. Мужчины входят и выходят, на глазок оценивая друг друга. На Алекса, одетого в фривольную ковбойку, ливрейный лифтер поглядывает подозрительно. Здесь еще не знают, что этот хиппи владеет алкогольным синдикатом. И вырядился так молодой человек вовсе не по причине наивного нигилизма. Он специально принял облик дурашливого птенца, чтобы сбить с толку сотрудников компании. Так они скорее раскроются. Облачиться в костюм за пять тысяч он всегда успеет.
У лифта молодого босса встречает Мария Альбертовна Красовская, пожилая подтянутая седоватая дама, бессменный секретарь Ивана Алексеевича Слободски. Алекс удовлетворенно отметил, что женщина с трудом смогла скрыть удивление его ковбойкой.
– Господин директор, двенадцать членов совета в сборе. Сидят за «кленовым листом» и ждут вас.
– Среди них и заместитель дедушки?
– Господин Ганс Маур не успел вернуться из Австрии. В Вене собрался потребительский конгресс, на нем требовалось продлить наш контракт на поставки в Европу. Господин Маур просил извиниться, он уже в аэропорту и спешит с вами встретиться.