Подарок феи. Королевская невеста

Сапункова Наталья

–Тебе какая нравится? – спросила Фалина.

Азельма только удивлённо посмотрела и пожала плечами.

– Я бы отдала тебе и обе, но давай разделим, пусть у нас обеих будет по кукле. Выбирай, какую хочешь.

И, поскольку Азельма продолжала молча смотреть на неё, добавила:

– И прости меня, сестричка. Очень прошу. Так уж вышло, тебе досталась в сестры очень скверная девчонка, которая об этом не догадывалась и считала себя самой лучшей. Зато теперь она кое-что поняла, для этого ей пришлось остаться одной и посидеть взаперти в монастыре. Ты мне веришь?

Азельма

неуверенно кивнула – то, что происходило, было слишком неожиданно, её покинул дар речи. Вот так сразу и поверить? Это как-то слишком.

– Понимаешь, – Фалина взяла её за руку, сжала. – Я много думала, обо всем. В монастыре ко мне хорошо относились. Пусть не так, как дома, но все равно мне неплохо жилось. Тётя заботилась. Но она вся в своих делах. Я быстро поняла, что всё равно одна, и это уже навсегда. И ты – тоже одна. У нас больше никого нет, мы на самом деле не нужны никому. Но при этом мы ведь можем быть вместе. И тогда у тебя буду я, а у меня – ты. Мы сестры, разве нет? Мы будем поддерживать друг друга! Ты не веришь, да? – Фалина вздохнула.

Азульма не торопилась отвечать, и ни воодушевления, ни радости в ней пока не наблюдалось, она смотрела недоверчиво.

– Моя мать была служанкой, – напомнила она.

– Зато твой отец был моим отцом. Кстати, по древним законам дочерей вообще не делили на законных и незаконных. Только для сына-первенца это имело значение. Отец признал тебя в Храме. Ты что, тоже не хочешь уважать его волю?

– Прошло столько лет, – сказала Азельма, – то, что ты предлагаешь – слишком хорошо. Но ты предлагаешь это, совсем меня не зная? Мало ли…

Фалина рассмеялась:

– Ну я-то не рискую! Фея обещала, что ты будешь чудом во плоти, все недостатки она собрала для меня. Может быть, так и есть, но обещаю, нет, клянусь честью Калани – я ничего не сделаю тебе во вред, или гореть мне в Ясном Пламени!

– Нет, не надо ничем таким клясться! – воскликнула Азельма испуганно.

– Пустяки, я не собираюсь нарушать клятву, – заверила Фалина, не обращая внимания на возражения, – к тому же разочароваться друг в друге мы всегда успеем, так давай не будем делать это с самого начала? Так что скажешь, сестричка? Мы вместе?

– Я обещаю то же самое, – сказала Азельма. – Ничем не вредить тебе сознательно, а от ошибок пусть меня удержит Всевышний. Я возьму вот эту куклу, хорошо?

– Забирай, – Фалина вручила сестре красотку в синем платье.

– Хотя мне безразлично, какую, и если тебе хочется… – в улыбке Азельмы появилось лукавство.

Они теперь обе улыбались, глядя друг на дружку. А потом обнялись, Фалина – радостно, Азельма – всё ещё неуверенно, но это уже было неважно.

Горничная, которая разыскивала Фалину по этажам и наконец разыскала, очень удивилась, надо сказать.

– Эссина Калани, – сказала она, кашлянув, – миледи послала за вами. Миледи очень сердится.

– Да? А что случилось? – раскрыла глаза Фалина. – Ладно, неважно. Мы идем.

– За мной миледи не посылала, – возразила Азельма. – Давай я лучше… унесу кукол, – она хотела забрать куклу у сестры, та со смехом спрятала её за спину.

– Нет уж. Пойдем к миледи,

вместе, хорошо? Ладно тебе, я одна волнуюсь, поддержи! И заодно попросишь благословения у матушки Маргариты. И чаю попьешь. Или уже пила? – она веселилась, зато Азельма опять смутилась, а горничная удивилась так, что чуть не споткнулась на ровном месте.

– Прошу тебя, не надо так… – попросила Азельма пощады.

– Ну пожалуйста, не возражай, – сказала Фалина теперь совершенно серьезно. – Пока тётушка там, давай обе встретимся с нашей любезной опекуншей при ней. И тебе ещё на бал ехать, а на подготовку остался день! Тебя король желает видеть на балу, ты не знала?

– Король? На бал? Ты точно не шутишь?! – Азельма побледнела и покачнулась. – Нет-нет…

Фалина только вздохнула и забрала у неё куклу, отдала обеих кукол горничной:

– Вот, отнеси пока в комнату эссины Азельмы…

Глава 8. Поговорите, добрые тётушки

Леди Клотильда действительно сердилась. Да чего там – она очень сердилась! Но присутствие настоятельницы мешало сполна выразить это чувство, поэтому высокородная леди сама себе напоминала чайник, плотно закрытый крышкой – из носика пар, конечно, валит, но это не сильно кого-то беспокоит. Матушка Маргарита, во всяком случае, со вкусом пила чай, поглядывая на леди Клотильду поверх чашки. Так же невозмутимо она глянула и на бедняжку Орсу, облитую грязной водой, которая верещала и жаловалась.

– Дочь моя, я сожалею, но благородная леди и в такой ситуации должна сохранять присутствие духа. Приведите себя в порядок, а потом подойдите, я благословлю вас…

По знаку графини Орсу увели испуганные горничные. По крайней мере, монахиню поставили в известность, что с возвращением её негодяйки-племянницы в мирный дом пришли неприятности, пусть знает.

– Прекрасный чай, миледи, – матушка отставила чашку. – Нерадивая горничная опрокинула воду. Накажите и прогоните, и все дела. Меня беспокоит другое. Я знаю, что король пожелал видеть на балу незаконнорожденную дочь барона. А всё благодаря глупой байке, которую рассказывают по тавернам в Кандрии. Жаль, что наш бедный барон не пресёк это безобразие в самом начале. Считаю, что этой девушке следует оставаться там, где она есть, не надо показывать её благородному обществу и ронять репутацию законной наследницы. Это предсказание феи… знаете ли, насколько я наслышана о феях, они сами не знают, чего хотят.

– О, да, разумеется! – обрадовалась графиня. – Как можно считать иначе!

Обрадовалась, потому что обсуждать не Фалину, а Азельму с настоятельницей было куда проще. Кажется, в этом вопросе их мнения совпадали. Она поспешно долила матушке чаю.

– Королю любопытно, я допускаю, – продолжала та, кивком поблагодарив. – Но незачем поощрять любопытство к дочери служанки. Фалина тоже привлекла его внимание, мне доложили. Пусть лучше она расположит короля к себе и своему семейству, тогда она легко добьется привилегий для супруга, не роняя его репутации. Почему бы этим не воспользоваться? Наш король щедр к тем, кто ему симпатичен.