Подарок осознания

Пинт Александр Александрович

— В чём он проявляет свою механистичность?

— Он об этом часто заявляет и проявляет неуверенность в себе. Но, может быть, это нельзя назвать механистичностью?

— Смотрите, вы сейчас продемонстрировали свою собственную механистичность. Вы сомневаетесь, правильно вы говорите или неправильно.

— Да. Если меня просят выступить по какому-то вопросу, то я чувствую неуверенность.

— А что вы так волнуетесь?

— Наша беседа должна иметь какую-то направленность. Я говорю не на ту тему, значит,

я не то говорю. Не то, что вы просите.

— А почему вы считаете, что для меня это так существенно? Если бы для меня это было существенно, разве бы я вам об этом не сказал? Я об этом не говорю, а вы говорите всё время. Значит, это важно для вас, а не для меня. Стереотип неуверенности не дает вам свободно участвовать в беседе. Вы не свободны, потому что всё время думаете: «Так я говорю или не так?» Вам приходится ориентироваться на человека, который определит, верно ли то, что вы говорите, или нет. В данном случае таким человеком стал для вас я.

Вы спрашиваете меня: «Так это или не так, продолжать мне или не продолжать?» Но где же свобода? Свободы высказываний нет, когда есть барьер в виде авторитета. Для вас важен авторитет. Что скажет авторитет, то надо говорить и делать. Вы находите авторитет и сверяете свои поступки и действия с его мнением. Но тогда у вас нет свободы.

— Вчера моя дочь мне об этом же говорила, только другими словами: «Ты всё время пытаешься найти для себя авторитет, тебе нужен авторитет, ты не хочешь сама себе доверять…»

— Авторитет и тот, кто ему поклоняется, — это два слепца, идущие к пропасти. Не только тот, кто поклоняется авторитету, но и сам авторитет становиться таким же слепцом, потому что они — две полярности одной и той же дуальности. Если бы я вовлекся в нее, то попал бы в ловушку ограничений, создаваемых ею. Это одна из тех двойственностей, которые содержатся в обусловленных умах людей. Мы их сейчас выявляем, чтобы увидеть и научиться выходить за их пределы.

Если вы свободны от ловушки данной двойственности, то получаете возможность выбора. Вы можете выступить как авторитет, а можете и не выступать. Вы свободны от этого. Если же вы завязли в ней, например, привыкли быть авторитетом, то уже не можете не быть им всё время. Если вы привыкли искать авторитет, то не можете не искать его всегда. Вот это и есть обусловленность. Это и есть несвобода.

— Я хотела бы продолжить по поводу Григория. В воскресенье я ездила за город и встретила там одну знакомую, с которой моя дочь вместе росла. Та девочка местная, деревенская. Я ее знаю с детства, сейчас у нее уже двое детей. Я ее спросила: «Как у тебя дела, Лариса?» Она отвечает: «С деньгами очень плохо, второй ребенок родился, живем вчетвером на полторы тысячи в одной большой комнате. В доме есть еще другие родственники, соседи, там живет восемь человек». — «Как же вы так живете-то все вместе в одной комнате?»

— «У нас на самом деле есть трехкомнатная квартира в городке недалеко, а у сестры — двухкомнатная квартира. Мы бы могли все разъехаться, но не хотим. Мы деревенские, и нам это ни к чему».

— А почему вы сейчас, рассказывая это, смотрите на меня, а не на Григория?

— По привычке. Потому что вы ведете

занятие.

— Я просто создаю возможность. Я здесь не единственный, от кого вам что-то важное может прийти. Здесь все друг для друга могут быть такими. Кому вы сейчас делаете подарок? Рассказывайте тому, кому вы сейчас делаете подарок.

Умный и глупый: две стороны одной личности

— Когда мы с ней разговаривали, я смотрела и думала: «У них и денег нет, и живут они в таких трудных условиях, и при этом им и не нужно ничего другого. Им нравится так жить». Она настолько естественный, удивительно цельный человек, мягкий, добрый. У нее нет ни к кому претензий, она всё принимает, ей хорошо, я это увидела. Когда мы с ней расстались, я подумала: чем же я отличаюсь от нее? Именно тем, что у меня постоянно работает ум. Она неглупый человек, у нее есть образование и природные способности. Но она не зациклена, она просто живет и всё принимает. И я подумала о том, что сама живу совершенно по-другому. Моя задача — избавиться от ига обусловленного ума. В связи с этим вспомнила Григория. Он несчастный, потому что хочет быть умнее, а на самом деле надо избавляться от этого ума и от этих знаний, потому что они нам только мешают. Вот мой подарок Григорию.

— Ваш ум попал в ловушку двойственности: умный — глупый. Так называемые умные будут собирать вокруг себя так называемых глупых, потому что глупый хочет стать умным, а умному, чтобы свою умность показывать, нужны глупые. Здесь всё разумно с точки зрения общей целесообразности, но это совершенно негармонично с точки зрения конкретного человека, ум которого западает на одну из сторон данной двойственности. Для меня, например, что умный, что глупый — одно и то же, потому что я вижу их как две стороны одной и той же медали.

Мы сейчас говорим о том мусоре, который содержится в нашем поверхностном уме. То есть о тех двойственностях, которые являются проблемами для обусловленного ума. Этих проблем огромное количество, как и самих двойственностей, но есть очень распространенные проблемы и двойственности, которые являются характерными для очень многих людей. В частности, к ним относятся и проблемы, связанные с попаданием в ловушку двойственности умный — глупый.

Вы затронули сейчас ее и не случайно указали в связи с ней на Григория. В определенном смысле он выражает противоположную вам сторону этой двойственности. Теперь мы можем узнать, что же эта противоположность думает. Что вы можете друг другу сказать по данному поводу?

— Я не знаю. Мне кажется, что сначала нужно человека больше узнать. А насчет того, считаю я себя умным или глупым, у меня есть такое детское впечатление, вы сейчас посмеетесь. Я был маленький совсем еще, года три, наверное, было. Иду, иду и говорю: «Мама, ты знаешь, где наш дом?» Она спрашивает: «Где?» Я показываю и говорю: «Там». Она отвечает: «Правильно». — «А как ты думаешь, как я догадался?» — «Ну, как?» — «Там вышка телевизионная». Пройдя шагов десять, я останавливаюсь и удивляюсь: «Почему я такой умный?» Сам себе удивляюсь. И это мне сильно мешало впоследствии. К окончанию института я уже начал стесняться, понимая, что глупо считать себя умным. Я увидел, что полно людей умнее меня.