Подарок смерти
Шрифт:
– То есть он бурно реагировал на ваши замечания?
– Ещё как бурно! Один раз бухой был и пообещал всех нас перестрелять из охотничьего ружья.
– Прекрасно.
– Да что же тут прекрасного? – искренне возмутился Пузырчатый-старший.
– Это я не в том смысле, – спохватился лейтенант.
– А в каком?
– В том, батя, что у них подозреваемый появился, – со знанием дела пояснил подросток. И спросил Уварова: – Разве дядю Толю из ружья застрелили?
– Не важно, как именно его убили, – уклончиво ответил оперативник.
Пузырчатый-старший
– Вчера-то скандала не было.
– Убить можно и по-тихому.
– Как это?
– Не обязательно скандалить перед убийством. Особенно если убийство запланированное.
– Так вы что думаете, что его Серый, что ли? – с озадаченным видом спросил Пузырчатый-старший.
– Следствие разберётся, – привычно ответил оперативник.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Пузырчатый-старший.
– Больше ваш сосед сверху ни с кем не ссорился?
– Нет. Дядя Толя вообще человек мирный. Был. – Евдоким Владимирович вздохнул и сказал: – Вот только жениться он собрался.
– Вы говорите это таким тоном, словно жениться плохая примета.
– Насчёт приметы не знаю, – ответил Пузырчатый-старший, – но тёща сразу сказала, что это не к добру.
– В смысле? – удивился оперативник.
– Бабушка сказала, что слышала, как в трубе домовой гудел, – пояснил Пузырчатый-младший.
– В трубе гудит ветер, – наставительно проговорил оперативник. И спросил: – А как вашу соседку снизу зовут, ту, что под вами?
– Вера Игнатьевна Поликарпова.
– Спасибо. Закрывайтесь.
Спустившись на второй этаж, оперативник вытер пот со лба. Ему нравилось общаться с людьми, но он до сих пор не привык к их странностям. Хотя его собственная бабушка всегда говорит, что каждый человек имеет право на своих собственных тараканов. Однако Дмитрий, ещё не растерявший юношеского максимализма, нередко спорит с ней. Вот Фёдор с бабушкой никогда не спорил и поэтому, как шутила сестра, всегда сыт, пьян и нос у него в табаке. Хотя всё это один сплошной поклёп на благородное животное. Фёдор – это кот, любимец семьи. И он не пьёт и не курит. Хотя хорошо покушать Федя любит, и бабушка норовит сунуть ему лучший кусочек.
Спустившись на второй этаж, Уваров обошёл все квартиры. О Крупенникове все соседи отзывались положительно. На Савельева пожаловалась только Вера Игнатьевна. Сказала, что музыку и у неё слышно, а ещё сообщила, что Серёга непотушенные окурки сверху бросает и у неё один раз начали тлеть панталоны.
– Какие панталоны? – удивился лейтенант и посмотрел невольно на то, на что они должны были быть надеты.
– Охальник, – погрозила ему сухим пальцем старушка.
– Простите, – покраснел Уваров.
– Панталоны висели на верёвке на балконе, – пояснила Поликарпова, – окурок упал, они и задымились, хорошо, что я дома была, увидела. И спасла!
– Кого спасли?
– Да панталоны же! – воскликнула женщина, удивляясь
– Вам надо было пожаловаться на него, – сказал Уваров.
– Участковому Толя жаловался. Евдоким материл его.
– Крупенникова?
– Да нет! Сергея! И что толку?!
– С вашим участковым я поговорю.
– Поговори, сынок, поговори, – закивала вмиг подобревшая Вера Игнатьевна.
Другие соседи поведения Савельева тоже не одобряли. Говорили, что пустозвон и балбес.
Встретились лейтенанты возле квартиры Крупенникова.
– У тебя что? – спросил Усольцев.
Уваров рассказал.
– У меня примерно то же самое. Пойдём Турусову доложим.
– Пошли, – кивнул лейтенант.
Капитан Турусов после ухода оперативников, не мешая экспертам, отправился на кухню, где и обнаружил упомянутую лейтенантом пожилую женщину.
Хотя Тереза Лаврентьевна Ананьева не была такой уж пожилой. Скорее неплохо сохранившейся женщиной постбальзаковского возраста.
Доверившись словам Уварова, Турусов ожидал увидеть чуть ли не согбенную бабульку. «Молодо-зелено», – подумал он про себя. Хотя по возрасту был не намного старше своих лейтенантов.
Женщина, сидевшая на стуле недалеко от кухонного стола, никак не отреагировала на появление капитана. Она смотрела в одну точку и едва заметно для постороннего взгляда покачивалась.
– Здравствуйте, – сказал капитан, – я Виталий Сергеевич Турусов. На данный момент возглавляю группу по расследованию убийства хозяина этой квартиры Крупенникова и покушения на жизнь гражданки Евстратовой.
– На жизнь Агнии никто не покушался, – неожиданно чётко прозвучал голос, казалось бы, раздавленной произошедшим женщины.
– Откуда вы знаете? – спросил капитан. – Кстати, представьтесь.
– Тереза Лаврентьевна Ананьева. Я подруга Агнии.
– Агнии Артемьевны Евстратовой?
– Да. Агния была невестой Толи.
– Анатолия Ивановича Крупенникова?
– Да, – кивнула Тереза и в первый раз осмотрела капитана внимательным взглядом. «Ещё совсем молодой, – подумала она, – наверное, поэтому такой въедливый. И хорош собой, о чём, скорее всего, прекрасно знает». Не осознавая, что она делает, женщина залюбовалась широкими плечами капитана, тёмно-карими глазами, суровым римским носом и твёрдо очерченным подбородком. «Такие мужчины нравятся женщинам», – подумала она.
Виталий Сергеевич и впрямь знал, что внешностью его Бог не обидел. Умом, кстати, тоже. Капитан тем не менее не был ни нарциссом, ни карьеристом. Он просто старался хорошо выполнять свою работу, которая, как ни странно может показаться со стороны, нравилась ему. Должен же кто-то заботиться о чистоте этого мира. Так почему бы этим делом не заниматься ему.
– Агния моя близкая подруга, – услышал он голос Ананьевой. – Мы с ней знакомы с первого курса института. И всё это время были вместе.