Подборка стихов - часть первая
Шрифт:
Назначьте поэту стипендию!
Лягушки в пруду расквакались...
Хочу подписать контракт
На выпуск всех моих песен.
Утром лечу в самолете.
Малость трясет с бодунища,
Мой черный китель - в помаде.
Как описать это счастье
Быть целиком из сверканья,
Красками переливаясь?
Путь свой отчетливо вижу...
Сделано столько, что впору
В тихий каньон удалиться.
Кладбище тихое летом
Всех
И разрешит все конфликты.
Как бы мне угомониться?
Не сочинять (сколько можно?)
А довести все до блеска?
Хокку об Аленке.
Под одеяло Аленка
Любит залезть с головою
И подремать там тихонько.
Думает долго Аленка,
Долго молчит, а как скажет,
Так хочешь - стой, хочешь - падай.
Дружит Аленка с подушкой.
Та ей с любовью за это
Крутит всю ночь фильмы-сказки.
Двух золотых драконов
На черном шелку самураев
Выткала мне жена.
Смотрит Аленка с постели,
Как на окне сидит кошка...
Обе вздыхают: "Где ж Костик?"
Ты не печалься, Аленка!
Если проснешься в пустыне,
Мигом пришлю зонт и пепси.
Кошка такая смешная
Встанет на задние лапки,
Ручками ловит сиянье...
В пропасть скользнула Аленка
Но подбежали мы с кошкой
И помогли выбираться.
Встретила как-то Аленка
Ярко Полярно Сиянье
Встречным сияньем Аленки.
Хокку, сочиненные за прилавком, когда я продавал видеокассеты.
В жизни всего понемногу
То боевик, то порнуха,
То мелодрама, то сказка...
Братцы! Вчера передали,
Что в этот раз уже точно
Всех нас комета угробит!
Старец подходит к прилавку
И вопрошает с надеждой:
"Секса с пришельцами нету?"
Джонни в каком-нибудь Йорке
Тоже стоит за прилавком,
Тоже стихи сочиняет.
Дама красивая в шубке
Ротик открыла и смотрит
Что бы купить из мультфильмов?
Снится - стою за прилавком
Я под луною, в пустыне,
С вихрем каким-то торгуюсь.
Дубовый метод (басня).
В Москве, в одном из модных клубов,
где веселилась молодежь,
сидел поэт Серега Дубов,
замыслив учинить дебош.
Серега был уже хорош:
он все шипел кому-то: "Врешь,
нас, самородков, ты так просто не возьмешь!"
Серега водочку с собой пронес тайком
и под столом
все наполнял за рюмкой рюмку,
в рот опрокидывал, курил и думал думку,
короче, вел себя подобно
Приехав покорять столицу,
успел уже наш Дубов обломиться
и начал злиться.
Его поэму "Даль родная",
где Дубов пышным слогом воспевал
березки и цветы какого-то там края,
никто в Москве печатать не желал.
Безденежье Серега проклинал,
он сам себя вторым Есениным считал.
И вот решил прославиться скандалом,
войти в историю поэзии нахалом.
Когда до нужной он кондиции дошел,
то влез на стол
и начал громко декламировать поэму
на вышеназванную тему.
Он что-то там кричал про роднички
и про поля, но тут охранники-качки
поэта со стола стащили, пьяного,
и вышвырнули прочь из клуба данного.
Сначала Дубов возмущался и орал,
потом поплелся среди ночи на вокзал,
шепча: "Не поняли, козлы, не оценили!
Уеду прочь и успокоюсь, блин, в могиле".
Мораль:
Друзья! Прославиться есть методы готовые,
они не новые,
но не такие, как у Дубова, дубовые.
И если кто захочет стать поэтом,
пусть помнит он об этом.
Как и о том,
что истинным талантам дозволяется
довольно многое, серьезно,
из того,
что рифмоплетам бесталанным воспрещается.
И в этом истины я вижу торжество.
...А что до Дубова - я, правда, знал его.
Впечатлительный Кузьма (басня).
"Какая поэзия, - сказал Иван Филиппович тараканьим голосом.
– Жрать надо... Не только поэзия, я, уважаемый товарищ, черт знает на что могу пойти... Поэзия..."
М. Зощенко, рассказ "Крестьянский самородок".
Поэт Кузьма Беднов на раскладушке
лежал и размышлял в один из дней:
"У всех поэтов есть свои кормушки
и связи средь влиятельных людей.
Ах, как бы к тем кормушкам подобраться
и наравне со всеми обжираться
и премии за книжки получать?
Ну, как туда пролезть, япона мать?
А если мне фамилию сменить
и не Бедновым вовсе быть,
а, скажем, стать Алмазовым Кузьмою
или Кузьмою Звездным?! Эх, не скрою,
стать знаменитым хочется порою..."
Беднов открыл газету, пролистал
и с раскладушки вдруг своей упал,
наткнувшись на заметку
про некую смазливую нимфетку,
которой за стишки ее на днях
вручили премию - да в баксах, не в рублях
пятнадцать тысяч долларов вручили!