Подчини меня нежно
Шрифт:
— Стоп-слова: желтый, красный. Если ты говоришь желтый, это означает: сильнее не надо — для боли или то, что ты напугана — для остальных воздействий. Я остановлюсь, и мы обсудим это. Если ты говоришь «красный» — все прекращается, и ты едешь домой.
— Понятно.
— В клубе веди себя тихо и будь послушной. Ты по определению подчиняешься всем доминантам, хотя я большую ГЛАВА времени буду рядом. Сегодня до тебя никто, кроме меня, не будет дотрагиваться в интимных местах, заниматься сексом или
— Хорошо.
— Теперь обсудим твои ограничения на сегодня. Поскольку ты новичок, жестких воздействий я не планирую, но все же надо определиться с твоими интересами. Посмотри на меня сейчас.
Подняв взгляд, я постаралась сделать его максимально мягким, но он все же покачал головой:
— Ты такая же саба, как я — японский почтальон.
Резко поднятая рука заставила меня моргнуть и испугаться — показалось, он сейчас ударит по лицу. Но теплая ладонь просто погладила щеку:
— Вот это взгляд сабы. Он должен быть либо испуганным, либо умоляющим. Всегда покорным.
— Хорошо.
— Да, господин, — поправил он, продолжая смотреть в глаза.
— Да, господин, — послушно повторила я.
— Хорошо. Как насчет порки?
— Да, — еле слышно согласилась я, судорожно облизнув внезапно высохшие губы. Мой взгляд невольно упал на кнут, и низ живота судорожно сжался.
— Нет-нет, — хмыкнул он, проследив за мной, — моей ладони и шлепалки тебе сегодня хватит, это точно. Думаю, покричишь даже немного.
Я тяжело дышала, сдвинув колени. Мне казалось, ткань юбки вот-вот начнет намокать от возбуждения.
— Мокрая? — внезапно спросил он, снова читая мысли, и я вскинула изумленный взгляд. Как?
— Это легко, малыш, — снисходительно ответил он на невысказанный вопрос. — Хорошо. Начнем с этого. Как насчет публичности?
— Публичная сцена? — уточнила я, и глаза раскрылись сами собой.
— Вот этот взгляд, — сказал он, снова потрепав меня по щеке, словно похвалил щенка за принесенную палку. Я опустила глаза, чтобы скрыть возмущение.
— Значит, предпочитаешь приват? — негромко уточнил он.
— Думаю, да, — выдавила я.
— А как насчет обездвиживания? Связывание, пристегивание? Многие пугаются в привате.
— Я не знаю.
— Ладно. Поехали, разберемся. Пристегнись.
По дороге я искоса разглядывала его. Хорошо прокачанные мускулистые руки, в целом плавная манера вождения — правда, иногда он неосторожно разгонялся, потому, очевидно, и въехал в меня. На лицо смотреть было теперь неловко — я опасалась очередного выговора — но все же бросала быстрые косые взгляды
Ярко выраженные скулы, хотя в целом лицо скорее широкое.
Когда через пару минут машина остановилась возле жилого дома, я удивленно посмотрела на него.
— Приехали, вылезай, — мягко сказал он, отстегнув мой ремень.
Уже? Я и не предполагала, что в моем районе есть какие-то клубы. Выскочив на улицу без пальто, я открыла заднюю дверь и мгновенно закуталась, но все же успела замерзнуть — и меня стало колотить.
— Иди сюда, — позвал он, обходя машину. Я сделала один шаг и попала в неожиданно теплые успокаивающие объятия.
— Если ты передумала, это ничего страшного, — сказал он в мою макушку. — Просто скажи.
— Я не передумала, — пробормотала я куда-то в район его груди, обтянутой черной футболкой.
— Уверена? — на этот раз он обхватил мою голову обеими ладонями и запрокинул лицо, заглядывая в глаза.
— Да.
— Да, господин. И это последнее предупреждение, саба.
— Да, господин, — быстро поправилась я. Во рту опять пересохло от его взгляда, внизу живота стало тянуть.
— Идем.
Он взял меня за руку, и мы быстро пересекли двор, а потом я спустилась за ним в какой-то подвал. Дверь без опознавательных знаков открылась после однократного звонка, и мы попали в полутемный предбанник, где скучали два охранника такого размера, словно их взяли на работу прямо с конкурса гигантов после того, как эти двое не поделили первое место.
— Добрый вечер, мастер, — почти хором произнесли оба, и тут мне стало не по себе, словно я очутилась в странном зазеркалье. Мой спутник сбросил куртку в руки одного из них, а затем быстро развязал мое пальто и критическим взглядом прошелся по мне сверху вниз.
— Миш, принеси девушке платье, — сказал он, едва повернув голову, и один из амбалов почти сразу исчез.
В этот момент мне пришло в голову, что я до сих пор не знаю его имени. А он — моего.
— Как тебя зовут? — тихо спросила я.
— Нет, саба, на «вы», — качнул он головой, снисходительно глядя сверху вниз.
— Как вас зовут, господин? — спросила я, не удержав улыбку.
— Макс. И это справочная информация, тебе нельзя называть меня по имени — только господин или мастер. Твое имя?
— Лиза, — сказала я, следя глазами за вернувшимся охранником Мишей с какой-то крошечной красной тряпочкой в руках.
— Хорошо, Лиза. Надень это платье, раздевалка там, — скомандовал мой новоиспеченный господин, протянув мне шелковую тряпочку.