Подчини меня нежно
Шрифт:
— Давай начнем с простого, — не сдержав сардоническую улыбку, предложил он. — Я приказываю — ты выполняешь.
— Да, господин.
— Умница. Бери свой стакан и пей. А потом смотри в зал и говори мне все, что приходит в голову. Глоток — смотришь — говоришь — глоток — говоришь. Но молчать можно только пока пьешь. Ясно?
— Да, господин, — сказала я, схватила бокал и принялась не спеша пить, не отнимая бокал от губ, пока не опустошила его наполовину. Говорить с ним о происходящем в зале? О боже. О боже. Мне проще было бы сделать ему минет у всех на
В зале чего только не происходило. Ближе всего к нам стоял закованный в цепи мужчина у столба. Его партнерша — женщина-доминант, секла его плетью, на мой взгляд, совершенно немилосердно. Парень, весь покрытый потом, дрожал и постанывал. Но район его гениталий, обтянутый мягкими, ничего не скрывающими штанами, демонстрировал возбуждение.
— Ужасно противно на него смотреть, — призналась я и перевела взгляд дальше.
Следующая картина, напротив, заставила меня сглотнуть и сдвинуть колени. Очень красивая юная девушка со связанными руками стояла на коленях перед здоровенным парнем и делала ему минет в то время, как второй парень, стоя за ее спиной, периодически шлепал ее по спине и ягодицам стеком.
Судорожно сжав стакан, я второпях поднесла его к губам и снова стала пить, старательно отводя глаза от девушки. Но Макс, наблюдавший все это время за моим лицом, не был настроен позволить мне скрывать эмоции.
— Как тебе вторая сцена? — спросил он, теперь изучая взглядом мои соски, предательски затвердевшие.
— Возбуждает, — призналась я, жутко краснея.
— Хорошо, — еле слышно согласился он. — Дальше.
Дальше было еще хуже. Девушка на столе с широко раздвинутыми и зафиксированными ногами — и парень в медицинской маске, «прощупывающий» ее изнутри.
— Не мое, — сказала я, в полной уверенности, что отвечаю искренне, но Макс качнул головой, не принимая ответа:
— Посмотри еще раз.
Нахмурившись, я снова взглянула на ту пару. Меня пугало то, насколько глубоко в ней была почти целая кисть парня — это даже вызывало легкую тошноту. Но переведя взгляд на ее лицо, я поняла, что саба в полном экстазе. И еще мне нравилась ее поза.
— Если бы он делал что-то другое…
— Что, например?
— Я не знаю.
— Врешь. Дому нельзя врать, саба. Попробуй еще раз.
— Я не могу, — умоляюще попросила я, и на глаза даже навернулись слезы.
Губ Макса коснулась легкая улыбка:
— Хорошо. Тогда выбирай: ты можешь подумать и сказать, какие фантазии у тебя возникают по мотивам этой сцены либо получить наказание.
— Какое?
— Узнаешь, если выберешь его, — улыбнулся он во весь рот.
Я прикрыла глаза. Это был не выбор, а какой-то обман. Но мое тело недвусмысленно откликалось на тепло его руки, мягко поглаживающей мое плечо, и соблазн оказался нестерпимым.
— Хорошо, накажи меня, — сдалась я.
— На «вы», саба. И это последнее предупреждение.
— Да, господин.
— Умница, — сказал он и, слегка переместившись, внезапно обхватил мои бедра ладонями и поднял, усадив на стойку.
Мои глаза расширились, и паника мгновенно охватила
— Господин… пожалуйста…
— Тихо. Тихо, — сказал он, подходя еще ближе, чтобы заключить меня в кольцо своих рук, — В чем дело?
— Я не могу, когда все смотрят.
— Ты даже не знаешь, что мы будем делать.
Когда его аргумент дошел до моего почти отключенного сознания, я немного расслабилась. В самом деле. С чего я взяла, что со мной будут делать то же, что с той женщиной? О боже. Кажется, я гораздо впечатлительнее, чем думала о себе.
— Лучше? — спросил он, внимательно и спокойно глядя прямо в лицо. Ему хотелось доверять.
— Да, — прошептала я.
— Смотри только на меня. Понятно?
— Да.
— У тебя только одно задание сейчас. Смотреть на меня. Как только переведешь взгляд в сторону, отнесу тебя на такой же стол, поняла?
— Да, господин.
— Хорошо, — сказал он и позвал бармена. Соблазн повернуть голову был очень велик, но я сдержалась, продолжая смотреть в лицо дома. Его теплый, успокаивающий взгляд быстро вернулся. Но краем глаза я уже увидела что-то в его пальцах — совсем маленькое. И позади меня стало очень тепло — похоже, бармен, подошел вплотную.
— Дима, придержи ей руки, будь добр, — попросил внезапно Макс, и почти сразу на мои предплечья легли две теплые мужские ладони, отводя их чуть назад и немного сжимая.
— А что мне за это будет? — послышался веселый бархатистый мужской голос из-за моей спины.
— Ты, кажется, хотел дотронуться до ее груди?
Все мое лицо залила краска. Он не мог так со мной поступить. Он же обещал.
— Хорошо, — снова хмыкнул бармен сзади, а Макс, раздвинув мои ноги, приблизился вплотную и прикоснулся к верхней части моей груди кусочком льда.
Тихо вскрикнув, я дернулась, но мои руки крепко держал бармен Дима. Кусочек льда садистски медленно продвигался вдоль груди, а потом Макс уронил его… прямо в вырез платья.
Я снова охнула, извиваясь, когда лед скатился на живот и сразу затем — ниже, оставляя на коже влажную холодную дорожку. Мужчины засмеялись. Еще трое придвинулись ближе к барной стойке, одна пара подошла с другой стороны понаблюдать за спектаклем. Мои щеки горели.
— Пожалуйста, не надо, господин…
Меня беспокоил не столько лед, сколько все эти взгляды, но Макс снова взял кубик льда и на этот раз провел по другой груди — и снова уронил его в вырез. Содрогнувшись всем телом, я с ужасом поняла, что попытка вырваться из рук Димы вышла мне боком — бармен слегка наклонил меня назад, почти полностью лишая равновесия и, таким образом обездвиживая. Теперь я полулежала на нем, тяжело дыша и краснея, как пион, потому что Макс уже водил льдом по моим соскам, ставшим полностью видимыми под намокшей тканью — а затем она, к моему ужасу, просто соскользнула вниз, оставляя мою грудь обнаженной.