Подчинись мне
Шрифт:
— Не спрашивай, - отвечаю, взмахивая рукой.
Что тут рассказать-то?
— Только маме не рассказывайте, ей волноваться нельзя.
— Я тебе Варька только одно могу сказать - если мужик вот так бухает, то это на всю жизнь. Не лечится алкоголизм. Даже если человек в завязке, потом стоит только раз себя отпустить, и все: организм наверстывает. Все годы без запоя точно в ускоренном режиме...
Ничего не отвечаю.
— Я знаю, о чем говорю. Была я замужем до Гоши. Ну, ты в курсе. Все это проходила. И бухло, и квартиру разгромленную и побои.
– строго спрашивает.
– Никаких поблажек. Иначе так засосет, что потом не выпутаться никогда в жизни.
Вздыхаю.
Тимур ведь непохож на типичного алкаша. Алла Егоровна тоже говорила, что он не пьет. Не понимаю, что могло так спровоцировать.
— Нет, ты глянь!
– Нина возвращается к происходящему за окном.
Делаю то же самое.
— Только что тех двоих раскидал, а теперь они ему в ноги кланяются. Я фигею просто. И этот, блядь, стоит, мнется. Гош!
– кричит мужу, открыв шире окно. Тот лишь хмуро смотрит на жену, мол, замолчи, разберусь без тебя.
У подъезда проезд перекрыли две машины. Здоровенный мерседес на аварийках, который в нашем дворе смотрится очень нелепо, и ментовской бобик, мигающий синим.
Двое полицейский, дядя Гоша, Абрамов и еще мужчина в строгом костюме. Водитель, по-видимому. Сам бы Тимур сюда не добрался, и это очевидно.
Похоже, именно водила напомнил представителям закона о том, что трогать великого и ужасного нельзя. А лучше даже имя его не произносить. Здоровее будешь.
Абрамов опирается об изгородь, загораживающую палисадник возле подъезда. Сидит, потупив голову вниз. Дядя вскидывает руки на очередные слова полицейских и пытается им что-то доказать. А я уже понимаю, что это бесполезно. Где господин Абрамов, а где мы? Разные миры.
Параллельные вселенные.
— Ментовской беспредел!
– заключает Нина.
А я знала, что так будет. Полиция Абрамову не указ. Дядя зря потратил время. И он явно в ярости.
Чем-то грозит мужчинам в форме, что практически отдают честь пьяной морде Тимура. Тот даже не смотрит на них. Водитель жмет полицейским руки, а дядя Гоша, в очередной раз махнув рукой и плюнув на асфальт, возвращается в подъезд.
Нина тоже отлипает от окна, поняв, что больше ничего интересного не предвидится. Я же в последний раз бросаю взгляд на Тимура, обещая себе, что это наша последняя встреча.
— Варька, чтобы я эту харю блатную тут больше не видел!
– первое, что произносит дядька, оказавшись в квартире.
Можно подумать, я имею хоть какую-то возможность как-то на эту харю повлиять.
— Неужели, ему вообще ничего не сделали?
– возмущается Нина.
— Скажи «спасибо», что мне вообще ничего не сделали!
– злится мужчина.
– А то привлекли бы за нападение и сидел бы!
– взрывается дядя Гоша.
— Гош, ну...
– пытается как-то успокоить его жена, но он отбрасывает от себя ее руки.
— С такими вообще не стоит связываться, Варюх!
– предупреждает дядя. Будто я сама не знаю. Вот
— Я все понимаю, - отзываюсь.
– Не знаю, почему он ко мне прицепился, - тут же добавляю.
— Ладно, - чуть успокаивается родственник.
– Нин, стопарик бахни мне, что-то я завелся.
— Сейчас, дорогой!
Женщина спешит на кухню, дядя Гоша в ванную, а я прячусь в своей комнате.
Что за день то такой? Бесконечный. Ужасный. И меня до сих пор трясет.
Падаю на кровать в позе звезды, надеясь, что это принесет облегчение. Но его нет. Есть лишь головная боль, скорее всего, отдающаяся от носа, и высохшие слезы.
Вот бы избавиться от всего и проснуться в новой реальности. Но у меня не выходит. Как минимум потому, что не получается даже глаза закрыть. Так и пялюсь в потолок, ожидая какого-то озарения.
Теперь я просто обязана найти деньги. Слов на ветер бросать не должна. Может, хоть это заставит
Абрамова отвязаться от меня. А ненависть, что зародилась в моей груди с новой силой, поможет избавиться от мучительных сновидений.
Иначе я просто не буду больше спать. Не хочу там, в том мире, растворяться в руках Тимура.
Умолять его поиметь меня. Все глубже и глубже тонуть в той грязи, что проделывает со мной мое же сознание, уподобляя во сне возбужденной самке, не знающей запретов, живущей инстинктами и похотью.
Но я не из тех, кто будет жалеть себя вечно. Мама научила. Это то, что передалось мне от нее.
Сила духа. Потому сгребаю себя в кучу, давя любые сомнения. Те, что заставляют думать о ничтожности собственной жизни.
ЕЩЕ раз разглядываю себя в зеркало. Касаюсь носа. Вроде не сломан. Но я не знаю наверняка. И
первое, что сегодня сделаю - обращусь к врачу. Потом договорюсь о дополнительных сменах на складе и найду квартиру.
Оставаться здесь больше нельзя. Если я действительно хочу, чтобы Абрамовы оставили меня в покое, то обязана сменить место жительства. Эти двое не должны знать, где я нахожусь.
Глава 54
Тимур
Один месяц спустя
— Как он? — спрашиваю у матери, в очередной раз приехав к ним в дом, как на работу.
Сын со мной не разговаривает и не хочет видеть. Но, наверное, только этого я и заслуживаю.
— Все еще злится на тебя, Тимур, — отзывается она.
– До сих пор не понимаю, как ты мог рассказать ему?!
— Он должен был знать, — отрезаю.
– Никита уже взрослый и...
— Эта тварь ничего ему не сделала, кроме того, что родила. И то с нашей помощью, —моя мать до сих пор со злостью отзывается о Машке. Помню, как она визжала на меня после всего. Кажется, маме даже вызывали скорую после новостей о прибавлении в семействе и зависимостях моей невесты.
– Так что пусть она оставалась бы в его воспоминаниях безликим пятном. Ты ведь рассказал ему только о матери?