Подчинись нам

Адлер Алекса

В кровь словно перца плеснули.

И не позволяя мне прийти в себя, они начинают двигаться. Разом окуная меня в шквал противоречивых ощущений и эмоций.

Когда один выходит, второй засаживает на всю. И так до бесконечности.

Зажатая между ними я только и могу, что вскрикивать и стонать, чувствуя себя переполненной до нестерпимости. Умирая от этих толчков внутри. От того, как сплетаются во мне жар и холод, сводя с ума и лишая рассудка.

И в какой-то момент я полностью растворяюсь в той силе, что бушует вокруг меня и во мне. В

своих мужчинах. И их обладании.

Принимаю и подчиняюсь.

Всё сливается в одно сплошное безумие. Мои крики. Их рычание. Движения наших тел. Боль. Удовольствие. И свет. Его так много, что я просто слепну. Теряя сознание от избытка… всего. И уже почти не чувствуя, как с глухими стонами кончают в меня оба брата.

Глава 41

Первое, что я чувствую, когда сознание немного просняется, это неспешное скольжение мужских ладоней по моему телу. Меня гладят. Ласково.

Под щекой мерно бьётся чьё-то сердце. А тело окружено со всех сторон теплом. Приятно. Даже несмотря на саднящую боль в определённых местах. Не уверена, что смогу ноги свести.

И я… жива.

Я, правда, жива. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать. Тело ноет и саднит. Нервы звенят, как натянутые струны. Меня до сих пор, то в жар кидает, то в ледяной озноб. То в эйфорию, то в опустошённость. Но я это выдержала. Не сгорела.

На бедре сжимается чья-то рука.

— Что с ней? Почему до сих пор в беспамятстве? Мне показалось, что ритуал прошёл так, как нужно, — слышу хриплый голос Са-оира. И мне даже чудится в его интонациях капелька беспокойства.

— Тебе не показалось. Сила была призвана и распределена правильно. Так, как я и рассчитывал, — удовлетворённо отвечает ему А-атон. Именно на его груди я, кажется, лежу. И его рука сжимает крепче мою талию.

— Я это чувствую. Мы теперь уравновешиваем друг друга.

— Да. Через неё.

Пару минут они молчат. И я едва дышу, прислушиваясь к малейшему шороху. И к их прикосновениям.

— В твоём плане есть один просчёт, — первым нарушает тишину Са-оир.

— Какой?

— Будучи всего лишь проводником, наша сэ-авин остаётся слишком слабой. Не способной себя защитить.

— Ты сомневаешься в нашей способности её защитить? Я тебя не узнаю, брат, — хмыкает А-атон. — К тому же… эта земная крошка гораздо сильнее, чем кажется. Мы не знаем, какие возможности у неё проявятся после ритуала. Возможно, что действительно никаких. Но я сомневаюсь. Тело Лины, особенно после вмешательства цинотов, поразительно быстро адаптируется и наращивает свой потенциал. Если судить по данным, которые мне предоставил сначала мой бортовой медик, а потом твой. Но что ещё более важно, у девчонки несмотря на всю её мягкость и покорность присутствует крепкий внутренний стержень и сила воли, которым могут позавидовать некоторые высшие. И она способна на абсолютную преданность. У тебя уже была сегодня возможность убедиться в этом.

— Была.

И мне до сих пор непонятно, как ты добился от неё такой преданности и самоотверженности? Она действительно готова была добровольно пойти на смерть. Это меня… впечатлило.

— Ты ещё не знаешь, как она попала ко мне. Лина предложила мне всю себя, свою жизнь и преданность в обмен на кое-что очень важное для неё.

— И что же это? Ты мне так и не рассказал до сих пор.

— Спасение члена её семьи. Циноты захватили нашу сэ-авин вместе с её неполовозрелой племянницей. И, естественно, Лина никак не могла защитить девчонку, когда ту пришли покупать. Но вместо того, чтобы сдаться и покориться судьбе, выбрала того, кто способен был ей помочь, и выменяла свободу племянницы на себя. Она сама выбрала свою судьбу.

— Вот как? — задумчиво тянет Са-оир. — И где же эта девчонка сейчас?

Тут и я навостряю уши. Даже дыхание невольно задерживаю. Но сразу же заставляю себя его выровнять в надежде услышать больше. И о Соне, и о их отношении ко мне. Может, удастся понять, что меня ждёт дальше.

— Я приказал одному из экипажей белой эскадры джа-анов доставить её обратно на Землю, — сообщает А-атон. И прибавляет: — Лина, я почувствовал, что ты уже пришла в себя. Прекращай притворяться. Ты же не хочешь заслужить дополнительное наказание?

Ох. Чёрт. Я и о первом уже успела забыть. И если тогда, радуясь отмене моего жертвоприношения, не придала большого значения словам хозяина. То сейчас… после всего… становится… обидно.

За что он так со мной? Ведь даже поверив Сэтору, я не предала. И старалась сделать всё, как они хотели… Полностью доверилась… А они… ещё и накажут меня. За что?!

— Простите, — шепчу потерянно. И убрать дрожь из голоса не получается.

Кто я для них?

Рабыня. Зверушка. Была и осталась.

Берегли, чтобы не угробить. Подарили немного нежности и ласки после. И за это спасибо. А я, глупая, губу раскатала, что их отношение к себе изменить смогу. Да, конечно!

Наверное, моя нервная система просто не выдерживает. Слишком много эмоций… слишком мощные качели. От полной безнадёжности и готовности умереть до оглушительной и сводящей с ума смеси облегчения, радости, а потом боли и наслаждения, испытанных в объятиях моих хозяев. И сейчас меня просто накрывает откатом. Снова. Но уже не наедине. И даже не на виду у безмолвного гада.

Меньше всего мне хочется плакать на глазах у своих хозяев. Но сдержаться нет сил. И слёзы просто текут.

Ну и пусть. Не плакать я не обещала. А им наверняка всё равно, что я чувствую. Главное, чтобы без раздумий слушалась.

Глава 42

А-атон застывает. Их ладони на мне тяжелеют. И вся моя наивная надежда, что они не заметят, в каком я состоянии, разваливается, как карточный домик.

Зажмурившись, утыкаюсь лицом в мужскую грудь, по-глупому надеясь спрятаться. Как будто это возможно.