Поддельный шотландец. Дилогия
Шрифт:
– - Ну, в этом деле тебе видней, сам я не слишком хороший следопыт, -- сказал я, -- но я проверился и никого не увидел.
– - Я постоянно вижу это в тебе, -- возразил Алан. -- И вот что странно в людях, получивших хорошее образование: вы невежественны и сами этого не замечаете. Я не знаю греческого и древнееврейского, но, милый мой, я сознаю, что не знаю их, -- в этом вся разница. А ты лежишь на животе вот тут в лесу и говоришь мне, что избавился от слежки всех Фрэйзеров и МакГрегоров. "Потому что я лично не видел их", -- говоришь ты. Глупая ты голова, они ведь и живут
– - Хорошо, приготовимся к худшему, -- сказал я. -- Что же будем делать? Вступать с ними в схватку мне что-то не очень хочется.
– - Я задаю тебе тот же вопрос, -- ответил он.
– - Мы могли бы разойтись. Это мне не особенно нравится, и, кроме того, у меня есть основания возражать против этого. Во-первых, теперь совершенно темно, и есть некоторая возможность улизнуть от них. Если мы будем вместе, то пойдём в одном направлении; если же порознь, то в двух: более вероятия наткнуться на кого-нибудь из этих джентльменов. Во-вторых, если они настигнут нас, то дело может дойти до драки, Дэви, и тогда, признаюсь, я был бы рад тому, что ты рядом со мной, и думаю, что и тебе не помешало бы моё присутствие. Итак, по-моему, нам надо немедленно выбраться отсюда и направиться на Джиллан, где стоит мой корабль. Это напомнит нам прошлые дни, Дэви. А потом нам надо подумать, что тебе делать. Мне тяжело оставлять тебя здесь одного.
– - Будь по-твоему!
– - сказал я.
– - Нам надо зайти ещё куда-нибудь по дороге к кораблю?
– - На кой черт? -- спросил Алан.
– - Все мои дела здесь окончены, со всеми с кем надо было проститься я уже давно простился. Тем сильнее я жажду вашего общества, мистер Дэвид Бэлфур из Шоса, -- гордитесь этим! С тех пор, как мы расстались у Корсторфайна, я успел изрядно по вам соскучиться.
С этими словами он энергично поднялся с места, и мы стали потихоньку продвигаться по лесу в восточном направлении.
XII.
Было, должно быть, около часа или двух ночи; месяц, как я уже говорил, скрылся; с запада внезапно подул довольно сильный ветер, гнавший тяжёлые на вид рваные тучи. Мы пустились в путь в такой темноте, о какой только может мечтать беглец; вскоре прошли через Пикарди и миновали мою старинную знакомую -- виселицу с двумя незадачливыми грабителями. Немного далее мы увидели полезный для нас сигнал: огонёк в верхнем окне дома в Лохенде. Мы наудачу направились к нему и, потоптав кое-где жатву, спотыкаясь и падая в канавы, наконец очутились в болотистой пустоши, называемой Фиггат-Виис. Здесь, под кустом дрока, мы скоротали оставшееся время до утра.
Мы поднялись около пяти часов. Утро было прекрасное. Западный ветер продолжал сильно дуть и унёс все тучи по направлению к Европе. Алан после лёгкого завтрака и бутылки вина с лимоном и сахаром, которую я прихватил с собой из Эдинбурга специально для подобного случая, сидел и счастливо улыбался. С тех пор как мы расстались, я в первый раз видел моего друга и глядел на него с большой радостью. На нём был всё такой же широкий плащ, но -- это было новостью -- он надел вязаные гетры, достигавшие до колен. Без сомнения, они должны были изменить его привычный вид, но день обещал быть тёплым, и костюм его был немного не по сезону.
– -
– - Ты имеешь в виду то, как мы загорали на вершине скалы? -- спросил я ехидно.
– - Да, и упаси Господи от повторения того развлечения, -- сказал он.
– - А где же по-твоему сейчас могут быть наши преследователи? -- спросил я.
– - Бог их знает, -- ответил он задумчиво. -- Во всяком случае, нам придётся рискнуть. Вставай, Дэвид! Идём снова только вперёд, наудачу! Нам сегодня предстоит прекрасная прогулка, почти как в старые добрые времена.
Мы направились на восток, идя вдоль морского берега к тому месту, где подле устья Эска курятся соляные ямы. Утреннее солнце необыкновенно красиво сверкало на Артуровом стуле* и на зелёных Пентландских горах. Прелесть этого дня, казалось, только раздражала Алана.
– - Я чувствую себя полным дураком, -- говорил он, -- покидая Шотландию в подобный превосходный денёк. Эта мысль никак не выходит у меня из головы. Мне, пожалуй, было бы приятнее остаться здесь и быть в конце-концов убитым или повешенным.
– - Нет, нет, Алан, это тебе наверняка не понравилось бы, -- сказал я.
– - Не потому, что Франция плохая страна, -- продолжил он, не слушая, -- но всё-таки это не то. Она, может быть, и лучше многих других стран, но уж точно не лучше Шотландии. Я очень люблю Францию, когда нахожусь там, но я тоскую по шотландским тетеревам и по торфяному дыму.
– - Если тебе больше не на что больше жаловаться, Алан, то это ещё не так важно, -- сказал я.
– - Мне вообще не пристало жаловаться на что бы то ни было, -- ответил он, -- после того как я вылез из петли и стал богат как король.
– - Ты должно быть устал от бездействия за последние пару дней? -- спросил я.
– - Нельзя сказать, что именно устал, -- отвечал он.
– - Я не из тех, кто легко падает духом от подобных пустяков, но я лучше чувствую когда у меня есть дело и небо над головой. Я похож на старого Блэка Дугласа: он больше любил слышать пение жаворонка, чем писк мыши. Вот и я больше люблю жить напряжённой жизнью, чем просто тихо сидеть и чего-то ждать.
– - А что там на счёт твоих друзей-горцев, расположившихся в моём поместье, и Эйли?
– - спросил я.
Он кинул на меня странный взгляд.
– - Знаешь, я хотел с тобой об этом поговорить, но не знал с чего начать, -- сказал он. -- Я не знаю точно, какие у тебя отношения со вдовой, но мне кажется, что она положила глаз на первого помощника капитана нашего брига, Джона МакЛоу -- продолжал он, сочувственно положив мне руку на плечо, -- она говорила, что он очень напоминает ей покойного мужа. Джон тоже от неё без ума и хотя пока ещё эта парочка держит расстояние, могу поклясться, что это ненадолго.