Подельница
Шрифт:
— А Клару после вы куда дели? — внезапно испортила настроение Фатехина Ольга.
— К-какую К-клару? — снова задумчиво начал заикаться Фатехин.
— Ворону-домушницу, которая к вам на лоджию золотые украшения приносила. Куда вы ее дели?
— Какая еще ворона? Как-кая домушница? Вы что?.. — еще больше растерялся подследственный.
— Хорошо. Вы тут посидите, подумайте, а я сейчас вернусь, — сказала Ольга, приподнимаясь со стула. — Только подругу вашу спрошу…
— Ладно, не трогайте ее. Она не при чем, — Фатехин поник головой. — Люблю я ее. Ребенок у нас будет.
— То-то
— Ничего я больше вам не скажу. Вы и так все без меня знаете.
— Знаем, что пакет с ворованными драгоценностями вы хранили в кармане вентиляции, в ванной. И когда Вадим Завадский привез вам вентиляционные решетки, чтобы вы их закрепили на место, между вами и Петром Куневичем встал вопрос дележки драгоценностей. Но так как ворона принадлежала вам, вы и решили с ним не делиться. Тем более что отделка квартиры была почти закончена, основная часть денег получена. Потому вы, уходя в магазин, включили ток. А вернувшись, взяли стремянку, внесли ее в ванную комнату, достали пакетик с драгоценностями, для надежности проверили труп, предварительно его обесточив, выпустили на вольные хлеба Клару и исчезли. Поэтому, гражданин Фатехин, вы обвиняетесь в преднамеренном убийстве.
«Ну, девка, ну дает!» — восторженно подумал Замятин, потеряв всякий интерес к старому делу Потапова.
— Почти так. Только тумблер был включен до меня. И меня действительно ударило током. И никакого пакета с золотом в вентиляции уже не было. Скорей всего там до меня уже побывал этот… сосед из одиннадцатой.
— Так, ладно, прочитайте ваши показания и распишитесь. Побудете пока у нас, до выяснения, — сказала Ольга, подавая ему шариковую ручку.
— Как расписываться, если я в браслетах? — показал руки Фатеев.
— А как воду пили, так и расписывайтесь, — серьезно сказала Ольга. Фатеев, не читая протокола, поставил свою закорючку. Он знал, что в любое время может отказаться от показаний либо их изменить. Ольга подошла к дверям, раскрыла их и спокойно сказала дежурному сержанту:
— В камеру его.
Когда Фатеева увели, Ольга села на свое место и откинулась на спинку стула.
— Фу-у, какая духотища, — сказала она, достала телефон и позвонила Васе. — Ну, что у тебя?
— Да вот, Григорьев вытесняет из кабинета, — послышалось из телефона.
— Так веди ее сюда, я закончила.
Через несколько минут Вася привел Наталью Скороходову. Ее посадили на место, где только что сидел ее возлюбленный.
— А Саша где? — спросила дрожащими губами задержанная. — Вы его посадили? В тюрьму, да? Он не виноват! Отпустите его! — истерично завопила Скороходова.
— Если не виноват, отпустим, — сказала Ольга. — Скажите, откуда на вас столько драгметалла? Саша подарил?
— Он любит меня! Я его тоже! И не ваше дело, что он мне подарил.
— Да, конечно, только сдается нам, что цепочки эти и перстенечки добыты вороной-воровкой по кличке Клара. И вы это знаете не хуже нас. И возлюбленному вашему светит немалый срок, не только за многочисленные кражи, а также за убийство его напарника Петра Куневича.
Наталья
— Вот это видели!? Это я нечаянно включила свет в щитке! Это я забрала из вентиляции золото! Это я попросила соседа за пятьдесят тысяч упаковать в мешок и выбросить труп! И это я сейчас на четвертом месяце беременности!!! — последние слова Наталья не прокричала, а провизжала, да так, что даже Замятин вздрогнул.
— И все, что вы сейчас здесь наговорили, правда? — спросила ее Ольга.
— Да! — крикнула Наталья. — Выпускайте его. Я вам все, что скажете, подпишу. — Она снова начала плакать. Опера переглянулись. Ольга достала из стола чистый лист бумаги, подала гражданке Скороходовой.
— Пишите все, что только что сказали, — подала Ольга ей авторучку. — И укажите место, где находится краденое золото.
Когда ее увели, Вася Мышкин потянулся, покачал головой и с восторгом произнес:
— Да-а. Меня бы кто-нибудь так любил!
— Мы все тебя любим, — сказала Ольга. — Сходи-ка за Фатехиным.
— Да что я вам? — Вася выглянул за дверь и крикнул дежурному, чтобы привели Фатехина.
Пока его вели, Ольга успела перемотать пленку с речью Скороходовой и отксерить пару экземпляров ее чистосердечного признания. Когда привели Фатехина, она посадила его напротив себя и включила диктофон. Тот напряженно вслушивался в истерические слова возлюбленной и отрицательно мотал головой.
— Нет! Этого не может быть! — закричал Фатехин. — Это все она? Я думал…
— Она, она, ваша подельница, — подтвердила Ольга, подбросив ему под нос копию признания его возлюбленной. Тот быстро прочитал, скомкал в кулаке листок, сунул его в рот и принялся жевать. Как бы то ни было, но он все-таки проглотил улику. Ольга серьезно на него посмотрела и спокойно произнесла:
— Вкусно? Если хотите, есть еще пара экземпляров.
Фатехин зарычал в истерике:
— Стерва! Сука! Купилась!..
— Сержант! — крикнула Ольга. — Уведите арестованного. — Фатехина увели. — Слышали? — спросила она у мужчин. — Вот такая у них любовь.
— Да-а уж! — произнес в ответ Вася.
— А что делать с Потаповым? Выходит, что он тут ни при чем, — сказал Замятин, глядя на вошедшего подполковника Аверкина.
— Кто ни при чем? Потапов ни при чем? Этот матерый аферист и бандит?! Вон, майор этот, его племянник все рассказал как на духу. Пока тот отсиживал, он стерег его жилище, надеясь после оформить по наследству. Когда Потапов вернулся, провернул аферу с соседкой, оттяпав у одинокой старухи жилплощадь и оформив на себя. А ее пристроил в дом престарелых, где она вскоре и скончалась. Потом этому… Нестору нож в спину воткнул. Да за одно это ему червонец светит. Сейчас у него в коттедже, по совету племянника, прокуратура роется. И те двое, которые с ним были, тоже раскололись. Нам туда соваться не велено. Я думаю — и слава богу! Между прочим, Семен Львович, я дозвонился до администрации ИТК, где он парился. О нем неплохо отзываются. Работал библиотекарем, худруком самодеятельности. Особенно хорошо у него получалась роль вождя в спектакле «Человек с ружьем».