Подельники
Шрифт:
У капустинского подъезда Виталий Николаевич увидел гомонящую толпу жильцов, «Скорую помощь» и две милицейские оперативки. Сердце убийцы съежилось в нехорошем предчувствии. С трудом придав физиономии выражение ленивого любопытства, он незаметно приблизился к толпе.
– Безобразие! Позор! – громко возмущалась накрашенная дама преклонного возраста с крупными бриллиантовыми серьгами в оттопыренных ушах и с пунцовыми от избытка помады губами. – Совершенно обнаглели бандиты! Ни домофоны, ни кодовые замки им не помеха! Спать спокойно не ляжешь!!!
– Не-е-ет! – тряся жиденькой бороденкой, утверждал либерально-демократического
– Ну-ка повтори, глист очкастый!!! – грозно надвинулся на «либерала» широкоплечий мужчина с боксерским носом. – Я те, падла, ща применю санкции! Я те яйца на уши намотаю да башку в жопу запихну!!!
– Помогите!!! – пронзительно заверещал поборник прав иностранных граждан, подбегая к трем дюжим милиционерам, скучающим неподалеку. – Вон тот террорист обещал меня искалечить. Арестуйте негодяя, немедленно!!!
Однако менты, из-за известных югославских событий больше не питающие симпатий ни к «мировому сообществу», ни к отечественным «демократам», отреагировали на призыв прозападно настроенного хлюпика весьма недружелюбно. Двое демонстративно отвернулись, а третий – молодой, сероглазый, с погонами старшего лейтенанта – ровно, но со скрытой издевкой сказал:
– Когда искалечат, тогда арестуем. По факту совершения преступления, не раньше.
– Вы сами фашисты! – истерически взвизгнул очкастый. – Потакаете экстремистам! Я буду жаловаться!
– А вот тебя мы действительно заберем за оскорбление представителей власти, – недобро сощурившись, процедил старлей. Неизвестно, как дальше бы развивались события, но именно в этот момент четверо санитаров вынесли из подъезда на носилках два накрытых простынями тела. Неожиданно один из санитаров споткнулся, передние носилки перевернулись, и труп шлепнулся на землю. Протиснувшись в передние ряды и опознав в мертвеце Ковальского, Виталий Николаевич изменился в лице. Механически развернувшись, он торопливо зашагал прочь.
«Смываться!.. Смываться!.. Захватить деньги, документы и смываться!.. Сперва в ближнее зарубежье... Затем дальше!» – перепуганными тараканами бегали в голове Попкова куцые мысли. Безразличный к чужим жизням, свою собственную киллер ценил чрезвычайно, и в настоящий момент страх смерти не только покрыл тело Виталия Николаевича липким, вонючим потом, заставил судорожно трястись поджилки, но вдобавок почти полностью парализовал умственную деятельность. В результате, охваченный животным ужасом, экс-майор не сумел проанализировать ситуацию и не учел того обстоятельства, что «охотники», узнав у Ковальского его адрес, возможно, уже успели организовать засаду...
– Ага, явился родимый! – завидев спотыкающегося от поспешности Попкова, обрадовался Ильшатов и приказал сидевшему за рулем Лебедовскому: – Подгоняй тачку к подъезду!
Виталия Николаевича Рафик настиг у дверей лифта.
– Федеральная служба безопасности! – сухо представился он, предъявив соответствующее удостоверение. («Известный человек» без проблем снабжал своих людей любыми документами.) – Вы – гражданин Попков?
– Да, – ответил убийца.
–
– Я же не совершил ничего противозаконного! – воскликнул Виталий Николаевич.
– На Лубянке разберемся, – официально вежливо улыбнулся Ильшатов.
Упоминание о прежнем месте службы подействовало на экс-майора успокаивающе. К тому же удостоверение было подлинным, а в узкоглазом «оперативнике» чувствовалась кондовая, гэбэшная закваска. Ни былых коллег, ни прочих правоохранительных органов убийца не опасался. Следов он не оставлял, работал аккуратно. Да и старые связи наверняка помогут. Поэтому Попков послушно проследовал за татарином к машине и уселся рядом с ним на заднем сиденье.
– Вы вооружены? – казенным голосом осведомился Рафик.
– Нет, конечно! – честно ответил киллер. (Рассчитывая уничтожить «живой пейджер» подручными средствами, он не захватил с собой оружия.)
– Тем не менее я обязан вас проверить. Поднимите руки. Повернитесь спиной.
Виталий Николаевич беспрекословно подчинился.
– Так? – спросил он.
– Так! – подтвердил Ильшатов, треснув Попкова рукояткой пистолета по затылку.
Убийца очнулся не скоро. Машина с особыми номерами успела выехать за пределы Москвы и с бешеной скоростью мчалась по загородному шоссе. Руки Виталия Николаевича были скованы наручниками, ноги крепко связаны, рот заклеен скотчем.
«Все! – понял Попков. – Пропал!»
Внутренности киллера сжались в ледяной комок, из глаз потекли слезы.
– У-у-у!!! – взмолился он. – У-у-ы!!!
– Ты хочешь спросить, кто мы и куда тебя везем? – захихикал глуповатый Эдик.
– Заткнись! – оборвал Лебедовского Рафик. – Хмырь прекрасно знает и то и другое!
– Ы-ы-а-а!!!
– Нет, вы только поглядите, какой нудный тип! – возмутился Ильшатов. – Прям покоя не дает!
– У-у-о!!!
– Ну, парень, ты мне надоел! – Рафик резко ткнул киллера мозолистым кулаком в челюсть. Виталий Николаевич впал в состояние гроги [43] .
43
Состояние гроги – боксерский термин, означающий, что человек, получив сильный удар в голову, хоть и держится на ногах, но уже практически ничего не соображает.
Между тем машина свернула на проселочную дорогу и, проехав около километра, остановилась.
– Выгружаемся! – сказал Ильшатов.
Вместе с Лебедовским они извлекли наружу полубесчувственного Попкова и волоком потащили в глубь леса, к заранее вырытой могиле...
«Известный человек» нетерпеливо поглядывал то на часы, то на ручной пульт дистанционного управления, формой и размерами напоминающий телевизионный, но с одной-единственной зеленой кнопкой посередине. Из отведенных им самим суток прошло меньше половины, однако «известному человеку» не терпелось побыстрее завершить операцию по «зачистке концов», финальной стадией которой являлась зеленая кнопка. Скорей бы позвонили исполнители, последнее звено цепи. Тогда он нажмет кнопку, и все! Чист!!! Не подкопаешься! Слишком тревожная обстановка в стране! Слишком! Березовского в розыск объявили, Смоленского! Натуральный беспредел!..