Подъем

Стасина Евгения

— Соглашусь, если пообещаешь, что не заставишь отплясывать на столе.

— Без проблем, — заводя прядь моих волос за ухо, соглашается мужчина. На долю секунды, мне кажется, что сейчас он меня поцелует, и я неуверена, что захочу дать отпор. Но он лишь улыбается мне, протягивает руку к моему телефону, лежащему рядом с фарфоровой тарелкой, набирает свой номер и сбрасывает вызов.

— Теперь не отвертишься, я буду посылать тебе сотни СМС, пока, наконец, не увижу тебя вновь.

— Я и не планировала, — говорю абсолютно серьезно, отчего-то чувствуя острую необходимость продолжить наше общение. Домой я возвращаюсь в три часа ночи, и не утруждая себя переодеванием, заваливаюсь на постель с блаженной улыбкой на губах. Неважно, что больше меня осчастливило — внимание приятного молодого человека или выпитые напитки вкупе с царящим вокруг

весельем, об этом я думать себе запретила. Пусть все идет как идет…

* * *

Два дня назад мои родители вывезли вещи из квартиры, и стали обладателями собственной однокомнатной хрущевки на окраине. Папа, будучи гордым и независимым, всячески пресёк мои попытки помочь им с покупкой жилья, не позволив даже поучаствовать в выборе мебели. Он твердо верует, что брать деньги у одинокой дочери, пусть и вполне обеспеченной, недопустимо. Теперь, когда мы с Семеном вновь остались вдвоем, мне приходиться заново планировать день, раньше выходить на работу, чтобы успеть завезти сына в частную школу, расположенную в другой части города. Первый учебный месяц наполнил его жизнь яркими красками и любимым занятием для малыша, стали сборы школьного ранца, который он гордо ставит на стул посреди своей комнаты, без устали наматывая круги вокруг импровизированного пьедестала. С уроков его забирает моя мама, которую изредка замещает Анна Фёдоровна, чтобы до вечера проводить время с любимым внуком. Несмотря на неблагоприятный исход нашего с Андреем брака, мне есть за что благодарить судьбу — свекровь мне досталась чуткая и понимающая. Неделю назад ей стало известно о появлении в моей жизни Егора, с которым я несколько раз ходила ужинать в небольшой ресторанчик на набережной, но она ни разу не попыталась завести разговор о переменах в моей личной жизни. То ли она чувствует вину за поступок своего сына, то ли не считает нужным лезть ко мне с советами и расспросами. Как бы там ни было, спроси она меня о том, что происходит между мной и Егором, я бы едва ли смогла внятно ответить на этот вопрос. Со стороны, мы скорее походим на добрых приятелей, получающих удовольствие от совместных вечеров, нежели на зарождающуюся пару, планирующую свое будущее в связке друг с другом. Через четыре дня телефонных разговоров, я все же решилась пойти с ним на свидание, не отдавая себе отчет, чего же жду от этой встречи. Его поцелуй был скорее нежным, не было бабочек в животе или покалываний в кончиках пальцев. Скорее механическая ласка, призванная не разжечь огонь, а лишь оправдать его ожидания от совместного поедания пасты. Я не краснею от его комплиментов, не строю далеко идущих планов, но старательно создаю видимость собственной заинтересованности. Спросите, зачем мне это? Бог его знает… Какая-то глупая упрямая решимость утвердиться в собственном обаянии, способности построить будущее, взрастить в себе веру в то, что я вновь смогу испытать чувства, хотя бы отдаленно напоминающие влюбленность. Мы не говорим о моем прошлом, не вдаемся в подробности наших предыдущих романов, прекрасно зная, что у каждого из нас своя история, не позволяющая мне, наконец, переступить грань, а ему подтолкнуть меня к этой вполне закономерной близости. Если попытаться описать нашу связь одним словом, этим словом будет «комфорт». Именно это чувство и держит меня рядом с Егором, подогревая надежду, что, спустя какое-то время, я все же воспылаю страстью к этому мужчине.

– И зачем он тебе нужен? Это как начать есть фастфуд после ежедневных ужинов в дорогом ресторане! — убеждает меня в трубку Света.

— Боже, ты что только что сравнила его с чизбургером?

— Да! У него ипотечный кредит и подработки по вечерам! Расставаясь с одним мужчиной нужно четко осознавать, что ты не имеешь права понижать планку!

— Я же не собираюсь идти с ним в загс! Помниться, ты сама мне советовала завести интрижку, — раскладывая перед собой потертые листы с чертежами, взятыми в пыльном архиве, пытаюсь поспорить с подругой.

— Я тебя знаю! Проведешь с ним одну ночь и решишь, что теперь просто обязана вытянуть эти отношения!

— Брось, я и не думала ни о чем подобном. Тем более что до совместных ночей у нас пока не дошло. Мне просто приятно его общество, приятно получать цветы и слушать его комплименты. Неужели в этом есть что-то криминальное?

— Нет, пока ты еще способна трезво мыслить! Просто пообещай, что подойдешь к делу с холодной головой. Он, конечно, парень порядочный, воспитанный

и все дела, но тебе явно не пара!

— Давай, это я буду решать сама? Или мне теперь приводить каждого, кто сможет меня заинтересовать к тебе для тщательного досмотра?

— Было бы неплохо!

— Когда я встретила Медведева, ты пищала от восторга! А на деле он оказался законченным мерзавцев, надававшим мне кучу обещаний, которые был не в состоянии выполнить.

— Я бы и сейчас пищала, появись в твоей жизни подобный кавалер! Тут дело не столько в мужчине, сколько в твоей неспособности держать его в тонусе! Ты же таяла, как мороженое под его взглядом, напрочь забыв о собственных амбициях! — возмущается девушка по ту сторону трубки.

— Ну, спасибо!

— Не за что, немного критики еще никому не повредило! Кстати, что там твой бывший?

— Не знаю и знать не хочу! Покоряет Москву и, надеюсь, что там и останется!

— Медведева, да ты растешь в моих в глазах! Если, конечно, ты не размазываешь тушь по щекам, пользуясь тем, что я тебя не вижу.

— Скажешь тоже! Рядом умудренные жизнью женщины, мечтающие засыпать меня советами. Стоит дать слабину, и меня заставят съесть коробку «родных просторов» под их несмолкающее щебетание. Как твой медовый месяц? Ты же купила мне сувенир?

— Еще чего! Магазины я оставила напотом. Сейчас я думаю только о горячем песке и морских волнах! Так что, трудись, подруга, пока я развлекаюсь на лазурном берегу!

— Это жестоко, — смеюсь, и заканчиваю наш разговор, кидая свой взгляд на часы. Через двадцать минут, я выключаю свой старенький казённый компьютер, прощаюсь со своими коллегами и торопливо семеню на автобусную остановку, желая как можно скорее оказаться дома. Первый октябрьский снег застал город врасплох своей внезапностью, и проведя сорок минут в переполненном общественном транспорте, я впервые пожалела, что, поддавшись импульсивному порыву, распрощалась со стареньким внедорожником, который бы пришёлся очень кстати в новом ритме моей самостоятельной жизни. И плевать, что иногда, я бы наверняка рыдала на переднем сидении, позволяя плохому настроению и нахлынувшим воспоминаниям выбить почву из-под моих ног. Добравшись до своего района лишь в начале седьмого вечера, я, нехотя, бреду в переполненный в эти часы супермаркет, с твердым намерением обзавестись собственным автомобилем, недорогим и надежным. И, главное, не серым…

— Три тысячи восемьсот шесть рублей, — подводит итог кассирша, переложив последний товар с ленты в мою переполненную корзину. Я торопливо достаю кошелек, пытаясь отыскать свою карту, чувствуя, как в затылок мне дышит толпа изнуренных ожиданием покупателей. К моим щекам приливает краска, когда я со всей ясностью осознаю, что оставила заветный кусок пластика на своем рабочем столе. Спешно пересчитав купюры, я перестаю дышать, испытывая дикий стыд перед собравшимися в магазине людьми.

— Я, кажется, оставила кредитку на работе… — смущенно обращаюсь к продавщице, чьи губы, обильно смазанные алой помадой, складываются в прямую линию.

— Расплатитесь наличными, — сухо предлагает мне женщина, глядя в пространство перед собой.

— Боюсь, мне не хватит… Никак не могу приучить себя снимать наличные для таких вот форс-мажоров, — неловко улыбаюсь, желая провалиться сквозь землю. — Давайте, уберем… Господи! Давайте, уберём эти конфеты и колбасу… И сырки, мы их не больно-то и любим… И вот это мясо, — перебирая содержимое пластмассовой корзины, стараюсь сосчитать в уме, отчего еще отказаться.

— Вы издеваетесь? — раздается надо мной недовольный мужской голос, и я резко разворачиваюсь, натыкаясь на взгляд карих глаз. — Сколько она должна? — раскрывая пухлый бумажник, нетерпеливо обращается к женщине в форме крепкий мужчина в явно дорогом пальто, похоже, вознамерившийся оплатить мои покупки.

— Нет, что вы, — прерываю озвучивающую сумму продавщицу. — Я сама в состоянии…

— Я вижу! Давайте, я расплачусь, и вы пойдете! Я тороплюсь и не собираюсь ждать, пока вы тут разберетесь, — зло выдает мне мой внезапный благодетель.

— Нет! Пересчитайте меня, пожалуйста! — отчего-то завожусь под тяжелым взглядом стоящего рядом человека.

— Слушай, не задерживай людей! — никак не уймется мужчина, пихая меня в сторону плечом, выкладывая купюры на кассу.

— Я с вами на ты не переходила! — выдаю громче, чем положено. — Я тоже отстояла очередь, и тороплюсь не меньше вашего! Пересчитайте меня! И это, — бросая на ленту контейнер с клубникой, — уберите!