Подглядки

Feel_alive

Но всё же боль притуплена из-за скачущего адреналина.

Рон выпрямляется и, зажав палочку в руке, спешит к пошатывающемуся Малфою.

— Отдай её мне, — приказывает он сиплым голосом.

Ноги еле держат его, и Рон толкнул бы хорька, если бы не…

— Отвали, Уизли.

Малфой дёргает подбородком и, стиснув челюсти, прижимает Гермиону к груди.

— Что с ней? Она в сознании? — Гарри поднимается с земли и тоже оказывается рядом с ними.

Он тянет руку к волосам Гермионы, и Рону вдруг

хочется ударить его. Он еле отдёргивает себя.

— Всё в… Просто отвалите.

У Малфоя разбита голова, и кровь заливает его лицо. Он пытается утереться плечом и морщится, когда не выходит.

Рон мог бы наложить очищающее, но, конечно, не станет.

Малфой медленно опускается на колени, его руки белеют от напряжения, но он так и не выпускает Гермиону.

— Ты… Тебе нужно… — внезапно раздаётся еле различимый шёпот, и они все замирают.

Гарри глупо открывает рот, и Рону хочется щёлкнуть по подбородку, чтобы захлопнуть его.

— Помолчи, Грейнджер, — отрывисто бросает Малфой, но в голосе нет той же неприязни, что была там мгновением ранее.

— Бадьян, — упрямо бормочет она; её веки трепещут, но глаза так и остаются закрыты. — И кровевосстанавливающее. В моей сумке.

Она вздрагивает, и Малфой, перехватив её поудобнее, мягким движением отводит волосы с её лица. Они спутанные и влажные от смеси грязи, пота и крови.

— Да, хорошо, — неожиданно мягко, почти ласково говорит он. — Как скажешь.

Он вскидывает голову и смотрит прямо на Гарри.

— Поттер, её сумочка.

Гарри завороженно смотрит на них и несколько секунд никак не реагирует.

— Поттер!

Встрепенувшись, он начинает суетливо оглядываться, а затем, опомнившись, призывает её заклинанием.

Рон стоит над ними и наблюдает, как Гарри роется в бездонной сумке, пока Малфой уговаривает Гермиону не шевелиться, а после они в четыре руки достают зелья, поят её, обрабатывают раны…

Неизвестно сколько времени проходит, когда Рон наконец приходит в себя и чувствует, как адреналин спадает и боль занимает своё правящее место.

Только это не похоже на боль от повреждений.

Рону кажется, что он что-то упускает.

***

Рон в ужасе смотрит на медальон, а после переводит взгляд на меч в своей руке и глубоко вздыхает. Он чувствует коварную смесь неуверенности и тревоги; они отравляют его и заставляют сомневаться.

— Ты можешь, Рон! — с напором говорит Гарри. — Ты должен!

Его энергия, его непоколебимый тон заставляют Рона собраться.

— Скажи, когда будет пора, — сипло просит он.

Гарри кивает.

— На счёт три.

Рон впивается взглядом в медальон; тот вибрирует, будто его распирает изнутри. Крестраж не хочет быть уничтоженным и явно планирует бороться за своё существование. Но это не останавливает отсчёт:

— Один.

Два. Три. Давай!

Последнее слово звучит змеиным шипением, и медальон распахивается. Гарри вцепляется в него обеими руками, и Рон почти было замахивается.

Но мешкает на долю секунды.

Дальше всё спутывается: гулкий голос, образы, крики Гарри, темнота, прорывающаяся прямо к сердцу и сжимающая внутренности. Рон продолжает держать меч, но чувствует, как трясутся руки и уходят силы.

Ярко-красные глаза прямо перед ним гипнотизируют, заставляют бросить всё.

— Бей!

Он заносит меч.

Но именно в этот момент прямо из медальона возникают две полупрозрачные фигуры. Рон пятится, краем глаза замечая, как Гарри, не удержав медальон, падает назад.

— Ты так хотел уйти — и должен был сделать это.

Рон знает этот голос и знает, кому он принадлежит.

Гермиона, грозная и величественная, красивее, чем в реальной жизни, возвышается над ним. Её образ расплывается серебристым свечением, но взгляд кажется пугающе реальным. Рон сглатывает.

— Ты здесь никому не нужен. Ты не приносишь никакой пользы. Ты жалок, отвратителен, ничтожен.

— Ты — ничтожество, Уизли.

Рон узнает вторую фигуру до того, как слышит голос. Малфой стоит рука об руку рядом с Гермионой, его лицо полно презрительности и жестокости. Его кожа блестит и переливается, как змеиная чешуя, а глаза испепеляют Рона, заставляя поёжиться.

— Не слушай их! Бей, Рон, ну же!

Но Рон не может.

Он завороженно смотрит, как фигуры поворачиваются лицом к друг другу, сплетаются в жарких объятиях, целуют друг друга со страстью, с нуждой, с вожделением.

Этот образ вызывает такую тоску, что сердце сжимается. Но даже сквозь мучения на краю сознания возникает еле уловимая мысль. Превозмогая муки, Рон сосредотачивается на ней и понимает: этот поцелуй выглядит…

Неестественно.

Рон чувствует озноб, пробивший тело, и снова заносит меч. Требуется лишь одно усилие — и он совершает его.

Фигуры исчезают мгновенно, не оставив после себя даже дымки, Гарри ахает, а медальон со страшным скрежетом и визгом раскалывается надвое.

Рон уничтожает крестраж.

***

Рон падает на землю, отбрасывая меч.

Ощущение такое, будто он снова может дышать. Он запрокидывает голову. Каждый вдох — это свобода, чистая, ничем не замутненная.

Словно груз сняли с плеч, словно в глазах посветлело, словно спали оковы.

Рон глубоко дышит и думает, вспоминает, осознаёт. Всё произошедшее в последние месяцы проносится перед глазами, и ему одновременно стыдно и радостно, что наконец этот кошмар закончен.

Он фокусирует взгляд на Гарри, который сидит напротив, замерев, будто не знает, что сказать или сделать.