Подиум
Шрифт:
А Катя в тот вечер впервые поехала к Вере, которая уже несколько раз приглашала ее в гости.
Наумова жила на Первомайской, рядом с метро.
– Роскошно устроилась! – Катя осматривала однокомнатную квартиру. – И уютно очень.
– Квартиру любовник купил.
– Что – серьезно?
– Конечно, – улыбнулась Вера.
– Ты мне об этом не говорила.
– Случая не было.
– И кто он, если не секрет?
– Главврач психоневрологического диспансера.
Катерина притихла.
– Почему не спрашиваешь,
– Да как-то… – Катя сразу почувствовала себя неловко, словно заглянула в чужую спальню.
– Там с ним и познакомилась. Пациенткой была. Вытянул меня, считай, с того света. – Говоря это, Вера метала на стол из холодильника все, пригодное для застолья. – Тысячу лет уже не пила, но сегодня – позволю себе.
Она подошла к бару, достала бутылку и налила коньяк в рюмки.
Они сели за стол.
– Давай выпьем! – предложила Вера. – А то на трезвую голову это тяжело воспринимается.
Катя, как человек непьющий, быстро захмелела, но когда услышала Верин рассказ, сразу пришла в себя…
– Не пугайся, но, по-моему, Ходакова против тебя что-то затевает. Я это шкурой чувствую. Сейчас расскажу одну историю, а ты сама решай, принимать ее к сведению или нет.
– Что за история?
Вера выпила рюмку и начала:
– У нас девчонка одна работала, Ольгой звали. Хорошенькая, просто прелесть. Я потом тебе фотографию покажу: сняла со стенки, тяжело было смотреть. Кардашев в ней души не чаял. Ольге все пророчили блестящее будущее. К этому и шло. Две западные фирмы через Эдика собирались пригласить ее на работу. И тут в Доме моделей появляется Елена. Догадываешься, что было дальше?
– Примерно.
– Эта гадина Ольгу подставила…
Вера, бледнея от ненависти, рассказала Царевой историю с платьем известной эстрадной певицы.
– Даже бумажку с телефоном к ней в сумочку подложила, чтобы поверили. Так все подстроила, что не отмоешься.
– А почему ты уверена?..
– Потому! – не дав договорить Кате, выкрикнула Вера. – Ольга была моей подругой!
Она молча хватанула полную рюмку – и даже не поморщилась.
– Нельзя мне пить, дурной делаюсь. – Вера опустила голову. – Не смогли Ольгу спасти: наглоталась наркотической дряни…
Девушки долго молчали.
– Не хочу, чтобы такая же история произошла с тобой, поняла? Ходакова увидела в тебе конкурентку, я это чуть ли не в первый день почувствовала. А как фотография твоя на обложке появилась – ее просто перекосило. Гадина редкая, от нее всего можно ожидать.
– Что же делать?
– Не знаю. Надо очень осмотрительно себя вести. Она может наркотик подложить и донести Кардашеву, что ты предлагала его девчонкам. Эдуард Викторович не может слышать этого слова: у него сын наркоман. Он всем говорит: узнаю, что принимаете эту дрянь, уволю сразу!
– А что, принимают?
– И еще как! Люда, точно знаю, нюхает. Говорит, что кокаин хорош для мышц. Многие принимают. На диете сидеть не хотят – лень, хлопотно. А тут проглотил, и порядок.
– И ты принимала?
– Давно.
Глава 24
– Томазик, про тебя сегодня в больнице спрашивали…
Вернувшаяся с ночного дежурства медсестра Галина, у которой жил Томаз Гелашвили, поставила тяжелую сумку в прихожей и стала снимать пальто.
– Кто? – сорвался с дивана Томаз. – Кто спрашивал? – Его больные глаза прямо-таки вонзились в Галину.
– Да не волнуйся ты. – Она попыталась его успокоить. – Приличный такой мужчина.
– Что ты им сказала?
– Ничего! Ты же мне не велел никому про тебя говорить.
Осунувшееся, серое лицо Томаза Гелашвили в последнее время сделалось просто страшным. Каждый день он говорил себе, что надо уходить – и вот дождался… Пригрелся у бабы, нашел тихое местечко. Да эти бандюки в два счета его выследят!
Томаза всего трясло.
– Принесла? – только и спросил он.
Галина поджала губы.
– Нет! – твердо сказала Галина. – И не принесу больше, хватит. У меня из-за тебя скоро неприятности будут.
Она вспомнила, как раковому больному вводила дистиллированную воду вместо обезболивающего. Несчастный такими глазами смотрел на нее… "Не помогает, – говорил он. – Мне уже теперь ничего не поможет". Помер он спустя два дня, но как мучился!.. Из-за нее, потому что Томазу наркотики приносила.
– Я не хочу в тюрьму садится.
– Ах не хочешь? – заорал он. – А я, думаешь, хочу подыхать?
Томаз шарил у себя в карманах. Сигареты кончились. Он выскочил в прихожую и стал быстро одеваться.
– Ты куда?
– Сигарет куплю…
Гелашвили стоял у газетного киоска и по привычке разглядывал витрину. Его внимание привлекло фото красивой девушки с зелеными глазами, помещенное на обложке еженедельника.
– Мама моя! – Он даже присел от удивления.
Эту девчонку привозила подруга Линя – Наташа… Точно! Томаз не помнил, как звали эту красавицу. "Екатерина Царева", – прочитал он на обложке. Да, ее звали Катей, Наталья их знакомила. Эту девушку еще и Марат Газеев видел.
У Томаза похолодело внутри… Так, приехали! Эти бандюки не зря его навестили. Убирать будут.
Он вернулся в квартиру.
– Уже пришел? Забыла сказать: хлеба купить надо.
– Сама сходишь, – буркнул Томаз.
Галина молча собралась и ушла, хлопнув дверью.
Как только она вышла, Томаз сорвался с места. Он торопливо хватал свою одежду (ту, что успела купить Галина, пока грузин жил у нее) и пихал в сумку… К черту одежду! Гелашвили швырнул все на пол. Деньги! Надо взять деньги! Он кинулся к шкафу и достал оттуда небольшую пачку денег. Дрожащей рукой засунул ее в карман. "Доехать до дома хватит", – прикинул он и опрометью выбежал из квартиры.