Подкидыш для депутата. Выбор сердца
Шрифт:
— Не о чем говорить, — опустив глаза, мямлю я. — Все нормально.
Нащупываю ручку двери и пытаюсь развернуться, чтобы сбежать в комнату, но Щукин мгновенно предугадывает мои намерения. Свободной рукой обхватывает меня за талию, а сам придвигается вплотную, впечатывает мое тело в деревянную поверхность, дезориентируя и обездвиживая. Я замираю и устремляю растерянный взгляд на мужчину.
— Нет, не нормально! — рявкает внезапно, но я шикаю на него недовольно, ведь он так Машу разбудит!
Упираюсь ладонями в стальной торс, отталкивая от себя Диму.
Оказываемся в злосчастном кабинете. Скоро меня тошнить начнет от мрачного помещения с кожаными креслами и дубовой мебелью. Эту «обитель зла» даже декоративный камин не спасает! Наоборот, дополняет картину, создавая иллюзию адского пламени.
Но сильнее обстановки меня пугает и волнует хозяин. Демон в обличии Димы медленно прикрывает дверь и приближается ко мне. Чувствую себя загнанным зверем, заточенным в клетку. Отступаю к камину и импульсивно обхватываю руками свой живот: наверно, инстинкт из прошлой жизни дает о себе знать.
— Кать, — хрипло произносит он, а в голосе четко слышится горечь. — Я обидел тебя? Сделал больно? Тогда, в нашу совместную ночь, которой я не помню, — закашливается нервно. — Никогда не замечал в себе садистских наклонностей, но вчера ты была так напугана, что… — раздраженно треплет свои волосы. — Черт, я уже ни в чем не уверен!
Молчу, прячу взгляд, судорожно вздыхаю. Слова просто застревают в горле, превращаясь в тугой ком печали.
— Поэтому ты ненавидишь меня? — заявляет Дима вдруг, а я от неожиданности округляю глаза. — Я ведь все чувствую, Кать. И заявилась ты ко мне неспроста. Хочешь отомстить? Наказать за ту боль, которую я тебе причинил по пьяни? — под конец фразы его голос срывается.
Что ж, сейчас я оказываюсь перед выбором: выдать правду, часть ее, насколько это возможно, или раздавить врага ложью. Ведь, если посудить, Дима действительно виноват в том, что произошло со мной! Не прямо, а опосредованно, но тем не менее… Из-за него я страдала, терпела, умирала изо дня в день, пытаясь поддержать и вытянуть из пучины отчаяния любимого человека, а в итоге потеряла все.
Опустошенная, лишенная будущего, раздавленная. Такой я ступила на крыльцо этого дома.
И все, черт возьми, из-за одного проклятого Щукина!
Испугался, что он насильник? Хуже, убийца! И я хочу выплюнуть это обвинение ему в лицо.
Но рано. Слишком рано.
Поэтому мысленно прикрываю старыми бинтами свои кровоточащие раны, склеиваю надломившееся сердце, глубже прячу обиды и ненависть. Ледяной рассудок и четкий расчет — все, что нужно мне сейчас.
Успокоившись, начинаю говорить. Ровно, тихо, будто и не тревожит меня ничего.
— Нет, ты не насиловал меня, если ты об этом, — холодно выдаю я, а Дима заметно расслабляется. — Никто не насиловал. Дело не в этом, — объясняю пространно. — Просто не люблю пьяных людей.
— Не
Притягивает меня ближе, заставляя уткнуться носом в его лихорадочно вздымающуюся грудь. Окутывает теплом, дарит ложное ощущение защищенности, подчиняет мою душу.
— Кто посмел? Убил бы! — добавляет в сердцах.
— Уже, — вырывается у меня, и я мысленно ругаю себя за эту мимолетную слабость.
В объятиях Димы я теряюсь. Это так сложно: ненавидеть человека и в то же время что-то чувствовать к нему.
Запрещаю себе!
Выворачиваюсь из сильных, но бережных рук — и отскакиваю от Щукина. А он продолжает буравить меня заинтересованным взглядом. Разгадать хочет, препарировать, достать все мысли и эмоции. Чтобы потом, наигравшись, перемолоть и выбросить на свалку.
Не позволю!
— Этого человека больше нет в живых, — бросаю стальным тоном и, резко развернувшись на пятках, устремляюсь к двери.
Но Дима оказывается проворнее. В пару шагов оказывается между мной и спасительным выходом, окончательно перегородив мне путь. Выставляет ладони перед собой, будто демонстрируя, что не собирается нападать.
— Котенок, расскажи, что у тебя стряслось? — произносит настолько трепетно и ласково, что я готова поверить.
В сознание пробирается предательская мысль, а вдруг Дима не настолько виновен, как мне кажется? Что если довериться ему? Послушать его версию всего произошедшего тогда…
Но нельзя!
— Хватит! — вскрикиваю я, срываясь на истерику. — Какое право ты имеешь лезть в мою душу? Ты… ты… — всхлипываю я и добавляю еле слышно, — ты угадал, ненавижу.
Мне кажется, что я бубню последние слова себе под нос, но, судя по реакции Димы, он все расслышал. Протягивает ко мне руку, но я отшатываюсь, словно от прокаженного.
— Дим, твоя первоначальная версия по поводу меня попала в точку, — ухмыляюсь стервозно. — Мне нужны от тебя деньги, жилье и статус, — в точности повторяю его слова. — А тебе — спокойная предвыборная кампания. Давай не будем усложнять, — подмигиваю ехидно.
Пользуясь полным замешательством Щукина, огибаю его и наконец-то покидаю комнату. Борюсь с острым желанием набрать «маму» и уточнить, как продвигается «дело». Неужели того, что я сбросила, не хватит, чтобы уничтожить Диму? Зачем я все еще здесь?
Но понимаю, что нельзя дергать тигра в лице моего союзника за усы. От осознания простой истины и серьезности всего "мероприятия" быстро прихожу в себя. Не следует торопить события. Ничего, я справлюсь. И буду находиться в этом доме столько времени, сколько потребуется! Потому что цель оправдывает средства.