Подкидыш для депутата. Выбор сердца
Шрифт:
Глава 6
Дмитрий
— Последнее обращение на сегодня, — доносится откуда-то издалека.
Дергаюсь от тонкого, писклявого голоса Лизы и выпрямляюсь в кресле, нервно ослабляя галстук. Откашливаюсь, укладываю руки на стол, сцепив кисти в замок, и легким кивком головы приказываю впустить того самого «финального босса». Расслабляться не спешу. Опыт подсказывает, что порой именно последний гражданин может так мозг вынести, что мама не горюй! И по времени переплюнуть всех предыдущих, вместе взятых.
Главное на приеме граждан что? Не уснуть сидя. На самом душещипательном моменте жалобы. Особенно
Усмехаюсь сам себе, немного взбодрившись.
Последний рывок. И к Машеньке!
Молюсь, чтобы быстрее отделаться от назойливого жалобщика.
Однако что-то обрывается внутри, когда на пороге появляется женщина с ребенком на руках. Малышка чем-то напоминает мне Машу. Кажется, и по возрасту такая же: чуть больше полугода. Мать ее выглядит несчастной и разбитой, не похожа на рядового надоедливого гражданина «с потекшей крышей». Гипнотизирую обеих взглядом, на мгновение теряюсь, даже забываю поздороваться.
— Дмитрий Ник…колаевич, — заикающимся голосом лепечет женщина.
Медлит в нерешительности, нервно кусает губы и крепче прижимает к себе ребенка. Заметно, что не привыкла никого ни о чем просить, а ко мне ее привело нечто действительно серьезное.
— Елизавета, карточка обращения где? — бросаю секретарше, чтобы избавить посетительницу от необходимости передо мной унижаться.
Женщина вздыхает с явным облегчением. И терпеливо ждет моего вердикта.
Быстро пробегаю глазами суть обращения. Замираю. Перечитываю текст. Поднимаю взгляд на мать, медленно перевожу на ребенка, замечая неестественную бледность последнего.
И там, где поначалу оборвалось, теперь начинает противно ныть.
— Документы? — говорю нарочито бесстрастно.
Женщина вздрагивает, растерянно хлопает ресницами. Потом поспешно кивает, наконец, сообразив, о чем я, и свободной рукой достает из сумки внушительную папку с анализами и заключениями врачей.
Не могу удержаться от того, чтобы еще раз мельком просканировать ребенка. Кроха совсем, а больниц столько повидала, сколько я за свой век не обошел.
— Аленке операция нужна срочно, — осмелев, начинает говорить измученная мама, пока я листаю документы малышки. — Дату уже назначили. Сама операция бесплатная, однако лекарства и реабилитация дорогостоящие. И за свой счет. Мы собрали больше половины необходимой суммы. Но сроки поджимают, — не выдержав, всхлипывает, а ребенок, словно почувствовав настроение матери, жалобно хныкает.
— О какой сумме речь? — резко прерываю ее.
Когда женщина озвучивает цифры, я невольно хмыкаю. Копейки! По крайней мере, для меня. Но… целое состояние для обычной матери-одиночки (о ее статусе я тоже узнаю из документов). Тем не менее, она пойдет на все, чтобы добыть деньги. Продаст ценности, влезет в долги, переступит через свою гордость и будет молить о помощи зажравшегося депутата вроде меня. Ведь на кону здоровье ребенка…
Вспоминаю, как мы с Катей посреди ночи везли плачущую Машеньку в клинику. Как ожидали заключения врачей. Как, словно по команде, облегченно выдохнули, узнав, что ребенку не грозит серьезная опасность. Как потом Катя не смыкала глаз, дежуря
Черт!.. Мороз по спине.
— Может, есть какая-то муниципальная программа, по которой нам могли бы выделить денежную помощь? — неуверенно мямлит женщина. — Нам не к кому больше обратиться…
— Не вариант, — чеканю строго. — Решения сессии вы будете месяц ждать.
— Ясно, — вздыхает она разочарованно.
Со стороны я могу показаться холодным и равнодушным подонком. Депутатом, которому плевать. Но дело в том, что когда я думаю, я вырубаю эмоции. Так легче. И продуктивнее.
Молча подключаю мобильный интернет, вхожу в онлайн-кабинет. Параллельно перебираю документы малышки, находя нужный лист.
— Так, номер карты… Это ваш? — уточняю у матери, указав пальцем на вереницу цифр.
Женщина судорожно сглатывает, смотрит на бумагу, потом — на меня. И недоуменно кивает.
Нажимаю пару кнопок. Короткое «подтвердить» — и с моего счета на указанный в документе улетает нужная сумма (даже больше, я округлил).
Через минуту на весь кабинет раздается короткое пиликание. От неожиданности посетительница подскакивает на стуле, рискуя напугать ребенка, и тянется в карман. Дрожащей рукой достает мобильный и открывает смс-уведомление, как я подозреваю, о начислении денег.
Глаза мамы наполняются слезами. Она устремляет на меня полный благодарности взгляд.
Признаться, чувствую себя неловко. На самом деле, мелочь для меня. Ничто по сравнению с полноценной, не омраченной болячками, жизнью ребенка.
— Боже, спасибо, — рвано выдыхает женщина. — Я за вас молиться буду, — на эмоциях чмокает ребенка в щеку. — Ах да, и голосовать, — улыбается искренне. — Да. Голосовать буду тоже за вас. Спасибо!
Чуть приподнимаю уголки губ. Насчет последнего она немного погорячилась. Не в этот раз. Судя по тому, как цепко меня схватили за… одно место с подачи Екатерины, кресло в высших эшелонах власти мне в ближайшее время не светит. С грязью смешали. Впрочем, я и раньше возился в ней, но хотя бы тайно. А сейчас…
Ладно, гори оно все огнем!
— Будьте здоровы, — по-доброму говорю я и подмигиваю мелкой.
Делаю глубокий вдох, провожая женщину взглядом. Ответственно заявляю: это был один из сложнейших приемов граждан в моей практике. И в то же время, наиболее полезный.
Дожидаюсь, пока все покинут мой кабинет, и обессиленно роняю голову, обхватывая ее руками. Устало потираю виски.
Пять минут посижу — и домой. К Машеньке.
Но, кажется, отключаюсь на мгновение.
***
Прихожу в себя от ощущения, что кто-то массирует мои плечи. Делает это хреново, но… неожиданно.
— Дмитрий Николаевич, — поет над самым ухом знакомый писклявый голосок. — Вы так напряжены. Вам нужно расслабиться, — заканчивает с придыханием, эротично.
Не спорю. Расслабиться было бы неплохо…
Чувствую влажное касание за ухом. Умелый язычок движется вниз по шее.
Смело.
Поворачиваю голову и внимательно, чуть приподняв бровь, смотрю на Лизоньку. Выглядит эффектно, как и всегда. Она игриво улыбается, обходит меня, останавливаясь сбоку от кресла. Пользуясь тем, что оно крутится, разворачивает меня к себе. И наклоняется, демонстрируя свои «сильные стороны» в особо выгодном свете.