Подкидыш для депутата. Выбор сердца
Шрифт:
До того, как Маша оказалась втянута в Катину игру и появилась в моем особняке, она жила в детдоме. Неизвестно, в каких условиях, да и внимания ей уделяли мало. Малышка могла слышать, как ругают других, более старших детей, как кричат друг на друга сотрудники. Да что угодно! Разве будут церемониться с «отказниками», если малышей и так много, работы непочатый край, а зарплаты копеечные.
Одинокая и брошенная всеми, Машенька не знала родительской любви. До настоящего момента. И как бы я ни ненавидел Катю, все же хорошо,
— Не следует баловать ребенка, — назидательно проговаривает Фрекенбок. — Она пытается манипулировать вами криком. Необходимо сразу показать ей, что это не сработает. И тогда в будущем…
— О чем вы? Ей восемь месяцев, — стараюсь говорить тихо, хотя внутри все кипит.
Ловлю себя на мысли, что не знаю четко возраста Машеньки. По словам Кати, ей было полгода, когда они появились у меня. Вместе мы провели пару месяцев. Плюс-минус…
И все-таки отец я ужасный. На старте облажался.
— Именно тот возраст, когда дети начинают осознавать свои поступки, — продолжает няня.
Меня коробит от ее голоса. А небрежно брошенная фраза и вовсе ввергает в шок. Младенца воспитывать вздумала! И наказывать одиночеством! Куда я смотрел, когда одобрял эту кандидатуру? Спал на ходу, наверное. Теперь Машенька вынуждена страдать из-за моей безалаберности.
— Пошла вон, уволена, — произношу тихо и устало.
Машенька все еще плачет, а няня недоуменно округляет глаза и открывает рот, возмущенно хватая воздух.
Я же слегка покачиваю ребенка, пытаясь успокоить, и мысленно усмехаюсь: план по увольнениям я сегодня явно перевыполнил.
— Как вы смеете? Я лучшая няня в агентстве, — шипит эта «самоубийца». — У меня образование, курсы, рекомендации…
— Еще слово — и на одну «лучшую няню» в вашем агентстве станет меньше, — строго смотрю на нее.
Фрекенбок умолкает, анализируя услышанное, и все же решает не испытывать судьбу. С высоко поднятой головой и непоколебимой уверенностью в своей правоте она все же покидает кухню. А вскоре и мой дом. Правильный выбор.
Маша постепенно успокаивается и прижимается ко мне. Все-таки следовало бы претворить свою угрозу в жизнь и лишить отвратительную няню должности: Фрекенбок даже близко к детям подпускать нельзя! Но я слишком устал, чтобы заниматься сейчас этим.
Вместе с малышкой бреду в комнату. Что делать-то дальше?
Покупать, покормить, спать уложить? Звучит легко.
Не спускаю Машеньку с рук: боюсь, что опять расплачется. Направляемся в ванную. Осуществляю какие-то действия. Неосознанно.
Нахожусь в прострации. Мозг не работает, поэтому даже не сразу идентифицирует детскую ванночку, что стоит на самом видном месте.
Набираю
Раздеваю малышку, попутно отмечая, что она слишком худая. Крохотная, хрупкая. В руки страшно брать. Но выбора у меня нет.
Бережно погружаю в воду, придерживая головку. Пару минут Маша лежит недвижимо, словно прислушивается к своим ощущениям. Или сомневается во мне. Впрочем, я и сам себе не очень доверяю…
Привыкаем друг к другу, договариваемся без слов. Как только предпринимаю первые попытки намылить маленькое тельце, Машенька вдруг решает позабавиться. Секунда — и начинает хлюпать ножками и ручками по воде. Словно рыбка. Вредная такая, ехидно улыбающаяся рыбка.
В мгновение ока я весь оказываюсь в брызгах. Рубашка и брюки мокрые, будто это я купался, а не милая безобидная малышка. Вздыхаю тяжело, но не злюсь. Я рад тому, что ребенок хотя бы не хнычет.
Кое-как завершаем водные процедуры, и я укутываю Машеньку в полотенце.
Вернувшись в комнату, укладываю в центр кровати, чтобы не успела уползти далеко. А сам тянусь за детской одеждой.
Отвлекаюсь буквально на один миг. Когда поворачиваюсь, меня ожидает та самая пресловутая «детская неожиданность»…
Да когда малышка успела? Раньше не могла дела свои сделать? Еще и попачкала все вокруг: на месте же не лежится!
— Мария! Вы же леди! — обреченно вздыхаю я и хмурюсь.
Только покупались! Начинай сначала!
Машенька некоторое время изучает мою мрачную физиономию, а потом вдруг… начинает хихикать! Заливисто так, звонко. Маленькая вредина!
Сажусь рядом и смеюсь вместе с ней. Нервы и усталость сводят меня с ума.
— Кажется, я не выживу, — сквозь свой невменяемый хохот выдаю я.
Призываю жалкие остатки сил — и приступаю к прохождению старого нового квеста.
На этот раз мы с Машей справляемся быстрее. Купание занимает буквально минут десять. На брызги мне уже плевать: все равно мокрый. Шустро натягиваю на малышку подгузник, пока она еще какой-нибудь сюрприз мне не преподнесла. И одеваю ребенка.
Приходится нам отправиться на кухню за смесью. На удивление Маша кушает довольно охотно. Фрекенбок ее не кормила даже? Или малышка из принципа не ела? Не доверилась чужому человеку? Что ж, я ее понимаю…
Насытившись, ребенок зевает. Понимаю, что действовать нужно осторожно. Одно неловкое движение — перебью ей настрой, и здравствуй, бессонная ночь!
Однако стоит мне отнести Машеньку в детскую кроватку, как она тут же пускается в плач. Аккуратно стаскиваю с постели испачканное покрывало, сворачиваю его и отношу в ванную, бросая прямо на пол. Завтра разберусь.