Подкова на счастье
Шрифт:
— Я никуда не пойду! — упрямо повторила Эльвира, начиная злиться.
Леонардо печально улыбнулся. Он надеялся, что ему не придется прибегать к силе, но мог быть безжалостным, когда знал, за что сражается.
— Тебе придется, — мрачно заявил он.
Эльвира, дерзко вздернув подбородок, с вызовом посмотрела ему в глаза.
— Ты не можешь заставить меня, Леонардо!
— Согласен, не очень умно тащить беременную женщину в машину, но, если понадобится, я сделаю это, — сказал он с мягкой угрозой в голосе. — Ты можешь сопротивляться,
— А если я откажусь?
В ее глазах стоял вопрос, на который у Леонардо не было желания отвечать, и он решил припугнуть ее. Похоже, это единственный способ дать ей понять, что он не шутит.
— Тогда я расскажу твоему отцу, почему ты сбежала. Представляешь его реакцию?
— Ты этого не сделаешь! — выдохнула Эльвира.
— Будь уверена, сделаю!
Она уставилась на него в бессильной ярости.
— Ублюдок!
— Пожалуйста, не пытайся оскорбить меня! — огрызнулся Леонардо. — Это глупо в твоем положении. — Его глаза холодно сверкнули. — Или у тебя есть еще и муж, о котором никто не знает? — Он заметил, как она поджала губы. — Нет? Ну тогда тебе ничто не мешает пойти со мной, не так ли?
Это было слишком просто, слишком соблазнительно. Но что потом? Сможет ли она выдержать холодное осуждение, от которого каменеет его лицо и ее сердце.
— Не могу же я уйти без предупреждения! Что обо мне подумают мальчики?
— У них есть мать, не так ли? И для разнообразия она могла бы заняться ими. Она работает?
Эльвира отрицательно покачала головой.
На самом деле миссис Рассел проводила большую часть времени в магазинах и за чашкой кофе, а иногда целыми днями болтала с приятельницами по телефону.
— Иди наверх! — приказал Леонардо.
Эльвира отвернулась и, тихо всхлипнув, неуклюже побрела к двери. Леонардо едва сдержал желание привлечь ее к себе и утешить. Но он не мог сделать это сейчас и тем более здесь.
— Пока ты собираешь вещи, я поговорю с твоей хозяйкой, — сказал он ей в спину.
— Может, лучше я сама? — обернулась Эльвира.
Насколько же она наивна, подумал Леонардо и нетерпеливо тряхнул головой.
— Она рассердится?
Тыльной стороной ладони Эльвира отбросила упавшую на лицо прядь волос.
— Не то слово! Разъярится.
— Что ж, тогда я сам все улажу. Иди, дорогая.
Последнее слово он произнес по-испански, и сердце Эльвиры сжалось. Она вынуждена была опереться на спинку стула. Долгое время она не слышала родной речи, и это слово пробило брешь в тщательно возведенной стене, которой она отгородилась от мира. Она послушно кивнула и, тяжело ступая, пошла наверх.
Собирать ей было особенно нечего. Она привезла с собой в Англию немного вещей, и большинство из них ей уже не годилось. То, что она купила за последнее время — большой вязаный джемпер, два платья и пара брюк с широкими эластичными поясами, — составляло весь ее гардероб. Покупая в магазине новое белье, Эльвира прятала глаза, словно
Быстро побросав вещи и туалетные принадлежности в чемодан, Эльвира положила туда же паспорт. На подоконнике стояла свадебная фотография ее родителей, и с тяжелым вздохом она положила ее сверху. Оглядев на прощание каморку, в которой провела последние пять месяцев, Эльвира тихо притворила за собой дверь.
У подножия лестницы собрались все. Грейси Рассел пыталась угомонить мальчишек.
— Стойте смирно! — кричала она, но они не обращали на мать внимания.
Однако при виде Эльвиры сорванцы смолкли как по команде, словно понимали, что происходящее с няней повлияет на их жизнь, причем совсем не так, как им бы хотелось.
Она спустилась с лестницы, и Леонардо взял из ее рук чемодан.
— Я отнесу его в машину.
Пожалуйста, не оставляй меня с ними наедине! — мысленно взмолилась она. Но сказать это вслух было бы малодушием. Поэтому Эльвира повернулась к Грейси Рассел и заставила себя вспомнить, сколько раз она выручала эту женщину, безоговорочно соглашаясь сидеть с детьми.
— Извините, что уезжаю так внезапно…
— Ох, не ври уж! — злобно прошипела та.
— Дело в том, что я стала очень уставать… — виновато улыбнулась Эльвира.
— Да? А как же твои обещания? — Накрашенные губы миссис Рассел отвратительно скривились. — Когда я позволила тебе остаться в моем доме, ты уверяла, что отец ребенка не свалится с неба!
Эльвира хотела объяснить, что Леонардо не отец ребенка, но что толку? Что она могла сказать, когда мальчики стояли рядом с широко раскрытыми глазами и ловили каждое слово? Пытаться объяснить им сложившуюся ситуацию было бы верхом нелепости.
Эльвира потрепала рукой светлые волосы Билли. Он был ее любимцем.
— Я буду писать вам письма, — нерешительно начала она.
— Убери от него свои руки и не будь дурой! — проворчала миссис Рассел. — О чем ты собираешься писать семилетним мальчишкам? О родах? Или о зачатии?
Эльвира вздрогнула, не понимая, как можно произносить подобные слова в присутствии собственных детей.
— Пора ехать, Эльвира, — услышала она низкий голос Леонардо, стоявшего в дверях. Его лицо, словно высеченное из мрамора, потемнело. Глаза блестели, черные и ледяные.
Как долго он здесь стоит? Слышал ли оскорбления миссис Рассел?
— Пошли, — спокойно повторил Леонардо.
Она быстро прижала обоих мальчиков к груди. Билли плакал, и ей понадобилось собрать все силы, чтобы не расплакаться вместе с ним, ведь ее слезы еще больше расстроили бы ребят. Она горячо поцеловала их в светлые макушки и успела прошептать, прежде чем Леонардо, взяв ее за локоть, повлек к выходу:
— Я буду писать!
3
Как только за ними закрылась входная дверь, Леонардо отпустил ее локоть и Эльвира почувствовала, что лишилась его теплоты и поддержки.