Подкова на счастье
Шрифт:
— Какой ты добрый, Леонардо!
Ее неловкая попытка съязвить заставила его улыбнуться. Что ж, по крайней мере, она не пала духом.
— Скорее практичный, чем добрый, — пробурчал он. — Нам нужно поговорить, и ты должна что-то решить. Дома разговора наедине не получится.
— Из-за Марко?
— Да, именно поэтому. — Он не представлял, как объяснить беременность Эльвиры сыну, который всегда боготворил ее. — Он будет задавать много вопросов, а мы не сможем на них ответить, потому что сами еще во всем не разобрались. К тому же он будет
Эльвира вспомнила про элегантную красивую блондинку и заставила себя спросить:
— А Шарон? Я не поставлю тебя в неловкое положение?
— Я так не думаю.
Повисла странная пауза. Повернувшись, Эльвира увидела его потемневшее лицо.
— Мы с ней больше не встречаемся, — пояснил он.
— Ох! — Эльвира не ожидала такого поворота событий и постаралась ничем не выдать своей радости. — Извини. Что произошло?
Леонардо чуть было не рявкнул, что это не ее дело, но сдержался. На самом деле она невольно сыграла в его разрыве с Шарон не последнюю роль, потому что после ее приезда он по-новому взглянул на свои отношения с этой женщиной.
Леонардо всегда считал, что общие интересы и взаимное физическое удовлетворение — это все, чего он хотел бы от Шарон. Именно визит Эльвиры убедил его в том, что между ними нет настоящего чувства, и их роман неожиданно показался ему пустой тратой времени.
— Мы просто разошлись, — ответил он.
— Но остаетесь друзьями?
— Пожалуй. — Ему не хотелось продолжать этот разговор. Шарон настояла на том, чтобы теперь их отношения назывались именно так, однако Леонардо отлично понимал, что они никогда не смогут стать настоящими друзьями. Для этого она все еще слишком сильно желала его. — Давай не будем обсуждать мою личную жизнь, Эльвира.
— В таком случае я не хочу обсуждать и свою, — тихо промолвила она.
— Значит, ты не собираешься сказать мне, кто отец ребенка?
— Именно так, — вздохнула она.
— Я его знаю?
— Я не стану отвечать на твой вопрос.
Такое упрямство раздражало и одновременно восхищало Леонардо.
— А если бы я заставил тебя рассказать? — предположил он.
Уличные огни отбрасывали странные тени на его лицо, и Эльвира почувствовала неясное беспокойство.
— Ты не сможешь.
— Хочешь побиться об заклад?
— Я никогда не бьюсь об заклад.
— Не стоит зарекаться, — спокойно возразил он.
В жизни иногда приходится играть по-крупному, подумал Леонардо, но не сказал этого вслух. Остановившись на светофоре, он повернулся и внимательно посмотрел Эльвире в лицо.
И она забыла о ребенке. Забыла обо всем на свете. В неясном мерцании вечерних огней она видела лишь его глаза — темные, как шоколад, блестящие, как шоколад, вызывающие желание, как шоколад. В последние восемь месяцев Эльвира хотела именно шоколада.
— Леонардо…
Но он уже снова сосредоточился на дороге.
— Вот мы и приехали, — угрюмо сказал
Эльвира вздохнула с облегчением. Одному Богу известно, чем мог бы закончиться их разговор. Может быть, еда отвлечет Леонардо от расспросов, а непринужденная атмосфера и вкусные блюда помогут разрядить напряжение…
Небольшой зал ресторана, освещенный свечами, был почти полон, и Эльвира в нерешительности остановилась на пороге. Но оказалось, что Леонардо здесь хорошо знают. Их проводили за столик, расположенный в укромном уголке, в стороне от других посетителей.
Эльвира углубилась в изучение меню, но буквы расплывались у нее перед глазами. Подняв голову, она заметила изучающий взгляд Леонардо.
— Ты знаешь, чего бы тебе хотелось?
— Нет, — покачала головой она.
Леонардо ткнул пальцем в нижнюю строку меню.
— Почему бы тебе не взять шпинат? — предложил он. — Он содержит много питательных веществ, а тебе это необходимо.
Эльвира покорно кивнула.
— Хорошо.
Он не привык к такой покорности с ее стороны, но не успел сказать об этом, потому что к столику подошел официант.
— Немного томатного сока, — отрывисто заказывал Леонардо. — Ты не возражаешь?
— Да, спасибо. — Пока он делал заказ, она расправила свою салфетку и аккуратно расстелила на коленях.
Когда официант отошел, Леонардо задумчиво погладил пальцем белоснежную скатерть, а потом, опершись локтями о стол, внимательно посмотрел на Эльвиру.
— Итак, нам, вернее тебе, предстоит принять несколько серьезных решений.
— Домой я не поеду! — вскинулась она.
— Ты об этом уже говорила, — спокойно сказал он, пристально рассматривая ее живот своими темными глазами, прикидывая срок. — Когда тебе рожать?
Эльвира заколебалась.
— Через три недели.
— Приходится на время карнавала. — Леонардо уставился на нее в изумлении.
— Леонардо, может не надо?
Он нахмурился, не обращая внимания на ее протест.
— Значит, ты забеременела сразу же, как я уехал.
Эльвира поняла, что нет смысла отрицать очевидное.
— Да.
— Или это случилось во время моего визита? — предположил Леонардо, почувствовав, что ревнует, и злясь на себя за это.
— Нет! — воскликнула она.
Дождавшись, пока отойдет официант, который принес заказанные блюда, Леонардо продолжил допрос:
— Так кто же он? Я не помню, чтобы видел тебя с мужчиной. Никто не околачивался вокруг дома, да и ты вроде бы никуда не отлучалась…
Эльвира проводила с ним каждую свободную минуту его отпуска, и ее отец даже шутил по этому поводу:
— Она стала твоей маленькой тенью, Леонардо.
Леонардо замечал, как при этих словах вздымалась грудь Эльвиры, а глаза сверкали от гнева. Он был уверен, что если старик заподозрит, что творится в голове Леонардо, то прикажет ему тут же убраться восвояси.