Подлец высшей академии

Миллс Виктория

Губы сами растянулись в зловещей ухмылке.

Это будет неприятно.

Я вновь опустился на корточки и сконцентрировался на собственном потоке маны. На это потребовалось больше сил, чем я предполагал, однако мне удалось вытянуть из них большую часть яда.

Жить будут.

Я оставил этих идиотов в закрытом помещении, предварительно понизив в нем температуру на несколько градусов и погасив факелы с огнем.

Они это заслужили.

Порой некоторые усваивают урок только через страх и боль, и я с радостью готов был его им преподать.

10.

Это

утро оказалось ужаснее предыдущего, когда я проснулась в собственной ванне в холодной воде.

Я повернула голову на подушке и болезненно зажмурилась, пытаясь спрятать лицо от солнечного света, что проникал в мою спальню сквозь окно, вырывая из спасительного сна.

Слабость нахлынула мгновенно. Я с трудом заставила себя открыть глаза, чтобы в следующую секунду застыть на постели, ошеломленно вглядываясь в окровавленное лезвие ножа на простыне.

Защитная руна.

Рана тут же отозвалась болезненным стягивающим импульсом на коже, и я осторожно приподнялась, опуская взгляд.

Я все-таки сделала это.

Края раны затянулись, едва заметно переливаясь светло-голубым свечением, а инициалы «Г.М»…

Я сглотнула, невесомо коснувшись дрожащими пальцами двух заглавных букв в центре узора.

… они теперь навсегда останутся со мной, словно в напоминание о случившемся.

Еще какое-то время я продолжала неотрывно смотреть на руну, испачканной кровью, а после посмотрела на часы прямо напротив кровати.

Уже полдень…

Я проспала несколько лекций!

Судорожно вздохнув, я прикрыла глаза, заставляя себя оставаться на месте.

Уже поздно бежать на занятия. Наверняка вся академия гудит о том, что произошло вчера между мной и ректором, а мое отсутствие сегодня только усилит эти слухи, привлекая еще больше внимания.

Он только все усложнил.

Да, я знала, кто является ректором академии, в которую тайно сбежала. Именно поэтому она казалась таким идеальным пристанищем, ведь ни мой отец, ни жених, ни за что не станут искать меня здесь именно из-за него. Я сделала все, чтобы никто и никогда не узнал мой секрет…

Но он каким-то немыслимым образом раскрыл мою тайну.

Теперь ничего не исправить.

Я открыла глаза, медленно оглядываясь по сторонам. Вокруг все было как прежде, словно ничего не изменилось, вот только это было не так. Я стала другой, и окровавленные простыни были тому подтверждением.

Нужно их немедленно убрать. Наверняка кто-то из кураторов придет проведать, зафиксировав мое отсутствие. Нужно все свалить на болезнь.

Поморщившись, я неуклюже поднялась с постели и на ватных ногах направилась в ванную комнату, по пути запечатав входную дверь простым заклинанием, чтобы никто не смог войти. Затем открыла кран и дрожащей рукой намочила край чистого полотенца, а после стала медленно и

очень осторожно протирать узор на своем бедре, что все еще пульсировал от боли.

У меня не было другого выхода…

В тот момент я просто не могла его найти.

Этой руне меня научила мама. Древняя магическая метка, состоящая из нескольких витиеватых линий и узоров, напоминающих красивый рисунок, что, несомненно, означал предупреждение на языке древних.

И пусть я до конца своих дней останусь с этим напоминанием на своей коже, но я ни за что не стану собственностью Габриэля Мейза. Никогда!

Я чуть сильнее надавила на шрам, и боль резко пронзила тело, заставив вздрогнуть.

Кажется, надеть чулки будет не так-то просто…

Я усмехнулась абсурду собственной мысли, а после убрала полотенце в корзину с грязным бельем и тщательно умылась, все еще ощущая легкое головокружение.

Сколько же это отняло сил?

Турмалин, нанесение древней руны и… секс.

Лицо моментально вспыхнуло жаром от воспоминаний, и я приложила влажные ладони к щекам.

Не стоит больше думать об этом. Я просто воспользовалась ситуацией, а он…

… он был слишком хорош, чтобы так просто дать мне это забыть!

Кожа до сих пор горела от прикосновений его губ и языка, что скользили по моему влажному телу, вырывая стоны удовольствия. Я ненавидела себя за это, ненавидела его. Меня злила его красота, сила и влияние, которое он оказывал на меня.

Шумно втянув воздух, я взглянула на свое бледное отражение в зеркале. И уже собиралась принять холодный душ, чтобы немного унять жар, как в комнату кто-то постучал.

Куратор.

Взгляд быстро заметался в поисках махрового халата. Одним движением я смахнула его с позолоченного крючка и быстро надела, возвращаясь на подкашивающихся ногах в комнату, где на испачканной кровати лежал кинжал с каплями застывшей крови.

— Роза, с вами все в порядке? — послышался знакомый голос. — Вы в состоянии открыть дверь?

— Д-да… — отозвалась, а затем быстро заправила кровать одеялом, пряча следы моего преступления.

Только бы никто ничего не заметил.

Руна, что сейчас пульсировала у меня на бедре, была запрещена законом, поскольку при заключении договорных браков девушки от отчаянья могли к ней прибегнуть, тем самым сделав брак неэффективным.

Я завернулась в края длинного халата до самой шеи, и направилась к двери.

Одним касанием я сняла заклинание, а после потянула на себя деревянную ручку, застыв от изумления на пороге.

— Профессор Зиянко? — искренне удивилась, и пожилой мужчина кивнул мне в знак приветствия, от чего его маленькие круглые очечки сползли на нос.

Это был не только один из лучших алхимиков академии, но и самый выдающийся мед-маг империи. Я встречалась с ним всего раз, когда он проводил мед. осмотр перед вступительными экзаменами на факультет магической практики, где были особые критерии отбора по здоровью.